Волчий билет, или Жена №2
Шрифт:
— Поехали? — напомнил о себе Шакалов, положив руку на мой живот и притягивая к себе. Кислота подступила к горлу, но я сглотнула ее и коротко выплюнула:
— Нет. Такого не было в твоем уговоре! К тому же у меня токсикоз. Мне плохо.
— Хорошо, — удрученно шепнул он на ухо и терпеливо поцеловал в висок. — Тогда вернемся к родителям. У меня для них есть выгодное предложение.
Шакалов взял меня за руку и повел обратно в подъезд. Странное ощущение, но я совсем не понимала, как вести себя и что делать… На что я вообще согласилась, желая помочь родителям?
Рискованно, непродуманно и маловероятно, но… Черт, а что еще оставалось? Для победы над таким мужчиной нужен был сложный план и подходящий момент. Пока я не придумала первое и не выгадала второе, лучшим вариантом казалось делать вид, что он меня таки сломал.
— Ты вся дрожишь, — шепнул Кирилл мне на ухо, поведя носом по волосам, мочке уха, шее. Мурашки покрыли тело, когда его горячее дыхание попало на промокшую шею, и вздрогнула. Пальцы то и дело нарочно скользили по ладошке, кистям, локтю, плечу, шее… Странно было видеть, как такого мужчину сводит с ума тактильный контакт. — Как зайдем в квартиру, переоденься. Еще! Завтра тебе привезут кредитку и моего стилиста. Нужно подобрать подходящий по статусу гардероб.
Я замерла в проходе лифта, борясь с желанием провалиться под землю… Как?! Спрашивается, как удалось так быстро пасть на самое дно? От моего самоуважения осталась лишь память, а гордость давно помахала белым платком.
— Подходящий по статусу? Для кого? — сквозь зубы выплюнула я, чтобы тишина так не звенела в ушах.
— Для будущего мэра города, — без капли стеснения протянул Шакалов, не утруждая себя звонком в дверь. Он просто ее открыл, как к себе домой, пропуская меня внутрь. — Выборы через месяц, и это чистая формальность. Так что будь готова к роли первой леди и постоянному вниманию прессы.
Шакалов оправился на кухню к родителям, которые встретили его едва ли хлебом с солью, а я пошла в спальню. Не то чтобы мне так сильно хотелось быть услужливой Кириллу, просто скрыться ненадолго в спальне было мечтой этого дня. Странное чувство – будто постоянно лежишь в ванне с холодной водой, а подняться и укутаться в плед никто не дает.
Полчаса я стягивала с себя промёрзшую одежду и монотонно пялилась в шкаф, не в силах выбрать что-то подходящее для лжесемейного ужина. Играть – не моя прерогатива, но лучшего варианта заставить Шакалова потерять бдительность я не видела.
— Дочь, ты там живая? — дверь дернулась, но мама не смогла ее открыть, ведь я заперлась изнутри. — Что за цирк? Быстро собралась и вышла! Сколько, по-твоему, мы сможешь развлекать Кирюшу?
С тоской посмотрев на себя в зеркало, я поняла, что уже больше получаса стою в одной комбинации. Повернувшись боком, впервые посмотрела на живот… Не могу сказать, что он вырос настолько, что беременность скрыть теперь казалось нереальным. Нет. Маленький комочек в сравнении с прошлым идеально ровным животом. Но теперь там была целая жизнь, ради которой я была готова на все.
— Мне плохо. Тошнит, голова кружится и слабость… — отчасти я, конечно, солгала. Если выйти к Шакалову и снова играть его невесту, то эти симптомы проявятся на самом деле. Сомневаюсь, что кто-то по-прежнему
— Нет, так не пойдет! Либо ты быстро надеваешь платье и выходишь, либо я нахожу ключ от твоей комнаты и поручу это дело… Шакалову! Жениху-то уж точно лучше знать, как поднять настроение невесте! Правда, доча? — грозно отчеканила мама, приглушив голос. — Нам как раз с папой прогуляться не терпится… А вам пора бы помириться, а то ты какая-то напряженная постоянно ходишь…
Зная нрав мамы, я тут же судорожно достала первое попавшееся платье из шкафа и трясущимися руками натянула его, не глядя в зеркало. После открыла дверь, заставив родственницу едва ли не упасть на меня. Но кто заставлял маму подсматривать в щель?
— Вот я и готова. Как думаешь, он скоро уйдет?
— Надеюсь, нет… — мечтательно протянула она. — Грозный мужик, но хороший. С таким раз и на всю жизнь.
Мы вошли на кухню вместе. Удивительно, но Шакалов выдержал испытания моей семьей и, кажется, нашел общий язык с отцом. Наверняка мама оглушила его рассказами обо мне, а отец, как он любит, задал ценную тонну неловких вопросов, заставляющих краснеть всех моих прежних ухажеров.
Сейчас же Кирилл стянул пиджак, закатал рукава и пил с отцом на брудершафт какой-то алкоголь, о чем-то перешептываясь. Мама, не растерявшись, подсела к папе, заставив Шакалова подвинуться. Словно специально, трое расселись таким образом, что места на кухонном диванчике мне не было.
— Наконец-то, Черничка! — немного пьяно протянул Шакалов, а затем перевел взгляд с отца на меня. Его глаза тут же потемнели, загорелись, пока он рассматривал меня с ног до головы с легкой поволокой. Он облизнул губы, вязко сглотнул и хрипло прошептал: — Иди ко мне, я соскучился, маленькая.
Пропустив слова мужчины мимо ушей, тут же принялась оглядываться. Кухонный стул куда-то пропал, а тащить его из зала была нелегкая работа. Все же дерево ручной работы… Так что, опершись на подоконник, я сложила руки на груди, ощущая себя настолько неловко, что взгляд то и дело бродил по полу.
— Так не пойдет, — подал голос Кирилл и, схватив меня за кисть, потянул к себе.
Не ожидая такого поворота, я потеряла равновесие и буквально упала к нему на руки. Не будь хватка Шакалова такой крепкой, точно расшибла бы голову о край стола.
— У нее всегда были проблемы с координацией, — пробурчала мама себе под нос. — Думаю, в другом она более хороша…
— А как по мне, у Чернички все в порядке, — подмигивая, уверенно отрезал мужчина. Его рука скользнула вдоль тонкого шифонового платья, поглаживая талию, бедро и слегка приподнимая фиолетовую ткань, проникла под нее. Теплые пальцы опалили кожу, а я вздрогнула, тут же вытягиваясь и поднимаясь. Только встать с места Шакалов мне не дал… Удерживая за талию, прижал к себе так крепко, что одно неловкое движение грозило сломать таз. Пользуясь моей растерянностью и смущением, Кирилл уткнулся губами в лоб и едва внятно пробормотал: — По-моему, Черничка родилась, чтобы быть идеальной женой. Она такая правильная, что аж тошно. И тем не менее невозможно к ней не тянуться.