Волчий договор
Шрифт:
Ведь не бывает такого понятия, как бывший адский пёс, из тех, которых он знал. Только мёртвый.
И все же, он помог ей выйти из больницы, он позволил ей вернуться в свою стаю.
Братья приняли его, теперь он был альфой, он принял за них решение. Она поклялась, что больше не была гончей, которая служит Ромулу. Но почему тогда она жива? Он никогда не слышал о гончей, выжившей в таком испытании, даже если это Ахрамин. Было очень смело с его стороны не верить ей.
Дерзко доверять ей снова.
– Лоусон? – сказала
Малкольм и Рейф кивнули, следуя за ней по пятам, как влюблённые щенки, отметил Лоусон.
Как будто он действовал по-другому, думал Лоусон, чувствуя, что немного краснеет. Что это было прошлой ночью? Он не мог думать об этом. О растущей популярности Блисс; о животе, скрученном от мысли об этом. Он хотел её накануне, это было ясно, и он все ещё хочет её, понял он, наблюдая за её стройными формами, когда она грациозно двигалась через стоянку обратно в отель вместе со своими братьями. Он не хотел останавливаться, и он не был полностью уверен, что был рад, что у них ничего не было. Он вспомнил, как её тело двигалось против его, его руки в её волосах... но это было слишком запутанно, чтобы думать о Блисс прямо сейчас. Надо думать о Тале... Тале, которая сейчас была с Ромулом.
– Интересно, что бы сказала Тала, если бы она могла видеть тебя сейчас, – сказала Ахрамин, как, будто прочитав его мысли. – Блисс, – прошипела она имя, а затем чуть не задохнулась от приступа кашля.
– Я не с Блисс, так что она ничего не сказала бы, – сказал он, стараясь не оправдываться. – Между нами ничего нет. Не о чем говорить.
– Правда? Я заметила, что она не спала в своей постели прошлой ночью.
Он разбил свою кофейную чашку.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ты такой плохой лжец, Лоусон. И всегда таким был, – сказала она. – Но ваш секрет останется со мной.
– У меня нет никаких секретов, – сказал он сразу.
Ахрамин подняла бровь, но ничего не ответила.
– Ребята, о чем вы говорите? – спросила Блисс, возвращаясь к фургону. – Все готово. Мы можем ехать.
– Куда мы едем? – спросила Ахрамин Лоусона. – Маррок находится в одном дне езды отсюда, и мы должны пройти остальной путь через каньоны. Мы должны быть там к вечеру. Если он не увёл свою стаю, конечно.
Лоусон принял решение.
– Ты отведёшь нас к белым волкам. Если то, что ты говоришь, правда, то мы уже потеряли слишком много времени. Если Маррок здесь, ему нужна наша помощь.
Группа начала быстро собираться, но Лоусон заметил, что Блисс осталась стоять. Он повернулся к ней.
– Ты хочешь ехать?
Она кивнула, и выглядела так, словно хотела сказать что-то другое. Поколебавшись, она, наконец, спросила:
– Ты уверен в этом?
– Я знаю, ты думаешь, мы не должны доверять Ари, – сказал он.
– Нет. Ты сказал мне, когда тебя ранили, что волки никогда не болеют, что болезни и инфекции не имеют никакого влияния на вас, ребята, но она кашляет все время. Это не только от курения. Что это вообще такое?
– Я заметил. Я не знаю, – скрестил он руки на груди. – Но я считаю, что она больше не гончая, Ромул разрушил её ошейник. Ты видела шрамы на шее.
– Хорошо, раз ты так говоришь, – сказала Блисс.
– Она по-прежнему одна из нас, – сказал Лоусон. – Я должен верить в это.
– Почему?
– Во время нашего побега из ада, Ахрамин пожертвовала собой, чтобы мы были свободны.
Он прочистил горло.
– Она отдалась добровольно, и я должен уважать её жертвоприношение. Я должен верить, что она говорит правду, что в ней ещё осталось что-то от волка.
Он сделал глубокий вдох.
То, что он должен был сказать, доставило бы боль Блисс, он знал это. Она стала принимать вещи слишком близко в ночь перед этим, потому что у него было чувство, что она хотела, чтобы это означало нечто большее, нечто, что он ещё не был готов дать, учитывая обстоятельства. Он уставился в землю, на серый гравий перед ним, не в силах смотреть ей в глаза.
– Я должен верить, что Ахрамин ещё волк, потому что, если Тала была превращена, если она гончая, я должен поверить, что она может вернуться ко мне.
Блисс глубоко вздохнула. Она похлопала его по руке.
– Конечно. Я чувствую то же самое.
Она думала о мальчике, которого когда-то любила, Лоусон знал это.
– Но давай просто будем осторожны.
Он улыбнулся ей. Они сейчас были командой, и он удивлялся, как быстро они сформировали глубокое понимание друг друга в такой короткий промежуток времени, от сражающихся к друзьям.
– Конечно.
Глава двадцать пятая
Блисс не могла вспомнить, когда ещё небо выглядело таким черным или звезды столь яркими, а луна висела так низко над деревьями. Поездка оказалась долгой и утомительной, и, как их предупредили, крутой и опасной. Они заперли фургон Артура и оставили его у основания горы, спрятав за деревьями.
Ахрамин повела их через лес, следуя по длинной дороге в долине. Эдон пытался идти в ногу с ней; Рейф и Малкольм следовали за ними, а Лоусон и Блисс замыкали отряд. В лунном свете она увидела обеспокоенное лицо Лоусона.
Он почти не говорил, она заметила, что он ушёл глубже в себя, его брови нахмурились, пока он поочерёдно переставлял ноги, тащась вперёд. Они достигли вершины первого холма и посмотрели на долину. Блисс слышала дыхание Лоусона. Она увидела в свете луны его бледное лицо.
– Что случилось? – они смотрели на странное образование на земле, с телом змеи и овальной головой.
Лоусон прищурился и покачал головой.
– У меня странное предчувствие. Мак, – прошептал он своему брату. – Что это? Мне кажется, я уже видел это прежде.