Волчий договор
Шрифт:
– Ты не сказал мне, – произнёс он, не двигаясь; должно быть, он услышал шаги Лоусона за спиной.
Низкий, грудной голос шептал из-за двери: « Иди ко мне, Эдон... Я так сильно по тебе скучала».
– Это не она, – сказал Лоусон. – Ненастоящая. Её больше нет. Ты знаешь это.
Он видел её глаза, видел, как её голубые зрачки превратились в тёмные красно-чёрные.
– Ари теперь одна из них.
Ахрамин обратилась. Она больше не волчица; она поднялась; она носила чёрный меч; она была продолжением воли Ромула. Адским псом.
«Эдон, открой дверь, чтобы мы снова могли быть вместе...»
– Я должен открыть, – сказал Эдон.
– Я не могу позволить тебе сделать это.
Лоусон оттолкнул Эдона от двери, когда Ахрамин начала стучать так сильно, что начались трястись стены, и светильники стали раскачиваться. Она стучала неумолимо сильно, и было такое ощущение, как будто, не только дверь, но и весь дом рухнет от её яростных ударов.
Насмешки девушки превратились в крики, когда дверь не открыли.
– ЭДОН! – Прогремела она, когда Лоусон утащил брата обратно в гостиную. – ЭДОН, ЕСЛИ ТЫ ВСЁ ЕЩЁ МЕНЯ ЛЮБИШЬ, ВПУСТИ МЕНЯ!
Теперь, когда Эдон был с ними, круг был замкнут. Эдон сидел ошеломлённый между Лоусоном и Рейфом, которые держали его по обе стороны на случай, если он попытался бы побежать к двери.
– Могут они за нами последовать? – Спросил Малкольм, у которого были красные глаза и он шмыгал носом.
– Гончие не могу проходить через порталы, – уверил его Лоусон.
– По крайней мере, через те, что я делаю, это точно. Он не знал, откуда ему это известно; это был просто инстинкт, но это было правильно. – Закройте глаза, и сфокусируйте сердца и разум.
Лоусон подождал, пока все закроют глаза, и затем начал открывать портал своим разумом. Это будет гораздо более опасный прыжок, чем их побег из преисподней; их души пройдут через портал первыми, а тела последуют за ними, в отличие от Ада, где их души и тела были едины. Вокруг них трескались окна и разбивались стёкла. Побелка падала с потолка. Запах дыма был удушающий. Снаружи небо было ужасающе чёрным, и дым обволакивал дом. Он мог видеть первые струйки пламени по краям окна. И тогда оно проникло в дом.
Комната вся стала оранжевой, когда языки пламени пробежались по старому ковру. Жар был невыносим, но знаком: чёрное пламя Ада. Потолок блестел и пузырился.
Лоусон чувствовал, что проход открылся, чувствовал, как вселенная расширяется, создавая это пространство, пространство, где они будут в безопасности. Своим мысленным взором он наблюдал, как один за другим его братья проходят через проход, даже когда он на самом деле не закрывал свои глаза, чтобы знать, что происходит в комнате.
Тала ждала его. «Иди», подгонял он её мысленно. «Иди же».
«Только с тобой», ответила она мысленно. Обугленная балка упала с потолка и ударила её. Она упала, потеряв сознание. Её разум потерял связь с его.
«ТАЛА! ТАЛА, ОЧНИСЬ! ОЧНИСЬ!» – Кричал Лоусон, стоя на границе между мирами. Но больше не было времени. Через раскалённый остов дома он видел, как тёмные фигуры собирались. Церберы, пихаясь в ожидании.
Нет. Он не может потерять её. Он начал разрывать связь, и портал стал закрываться. Их тела замерли в круге, спящие и невидящие того, как огонь бушует в комнате, как стены рушатся под натиском огня.
Его братья начали кричать: « ЛОУСОН! БЫСТРЕЕ!»
Он снова попытался установить связь с её разумом, но не смог найти её. На несколько отчаянных секунд, ничего не было. Затем внезапно, искра между ними вернулась.
«ИДИ!» – кричала Тала. – «ИДИ! НЕТ ВРЕМЕНИ! ОСТАВЬ МЕНЯ!»
«Я НЕ МОГУ», – кричал он в ответ. – «Я НЕ ХОЧУ!»
Парни стояли у открытого прохода в ожидании, пока комната горела. Скоро их тела будут принесены в жертву огню, и всё будет потеряно.
Но Лоусон всё ещё не двигался. Он был парализован так же, как Эдон ранее перед дверью.
«Тала, нет... Я тебя не покину, как Эдон Ари. Я не могу позволить этому случиться. Я не хочу».
«Иди…». Теперь её голос стал слабее. Но когда она увидела, что он колеблется, её голос вновь приобрёл свою силу, которую он так хорошо знал и любил. «Помни соглашение! Иди!»
«Никогда!»
Но она мысленно вытолкнула его, и прежде чем он понял, что случилось, он присоединился к своим братьям на другой стороне. Портал закрылся, и он услышал её крик, как кнут треснул в огне.
«ТАЛА!» Сердце Лоусона разбилось от тоски и страха. «ТАЛА!»
В одну секунду братья сидели в горящей гостиной; в следующую - они исчезли. Дом содрогнулся, тяжело вздохнув, и рухнул, Гончие штурмовали пепелище, что они оставили после себя. Но Лоусон и его стая исчезли, они были спасены.
Глава шестая
Блисс Ллевеллин ждала в аэропорту свою тётю Джейн, которая должна забрать её после встречи с друзьями, на которой она была. Тётя Джейн не была её настоящей тётей; она была последней инкарнацией Пистис Софии, Бессмертного Разума, которого представители Голубой крови называли Смотрителем. Она была сестрой Люцифера в предыдущих циклах, и с тех пор ей суждено было предвидеть возвращение Тёмного Принца из преисподней.
Блисс осматривала машины в поисках Хонды Цивик, принадлежавшей её тёте. Прочная и надёжная, как и та форма, которую в этой жизни приняла Смотрительница, подумала она. Джейн Мюррей была невысокой, разумной на вид женщиной старше средних лет, которая обожала яркий цветные шерстяные кардиганы, клетчатые юбки и коричневые мокасины, и была известна тем, что цитировала Джейн Остен или Шекспира, когда было настроение.