Волчий пастырь. Том 3
Шрифт:
Все ждали, никто не хотел начинать следующий акт действия первым, привлекая ненужное внимание. Значит, придется это делать мне.
– Ты, по недоразумению названный тингом владыкой Айлгвена! – посмотрел я в слезящиеся на ледяном ветру глаза Дракенсберга, указующе ткнув в него перстом левой руки.
– Верховный жрец, который мог провозгласить и утвердить волю богов, нас покинул не прощаясь. Но мы с тобой должны уйти отсюда с единой правдой. Поэтому я, победив твоего ратоборца, еще раз спрашиваю тебя – признаешь ли ты себя полностью виновным или готов выйти сюда на площадь, чтобы под взглядом богов
Гвардия Дракенсберга, ощерившись оружием, окружила маркграфа, который с красным от ярости лицом наблюдал за мной. Судя по виду, он сейчас не боялся и в присутствии инквизиторов чувствовал себя вполне уверенно. Вот только не совсем понимал, что делать, чтобы не разгневать богов и не нарушить законы тинга Северного круга. И молчал.
– Ну, сейчас будет мясо, – совсем негромко произнес я, готовясь обратиться уже не только к Дракенсбергу, но и к Высокой женщине.
– Рейнар, подожди, – вдруг оборвал меня Кавендиш.
Коротко глянув на него, я увидел, что взгляд Кавендиша устремлен в сторону сине-белого сосредоточения гвардейцев Дракенсберга. Среди которых выделялись инородными цветами два ярких пятна: алое платье маркизы Дракенсберг и черный с серебром костюм инквизитора совсем юной девушки – эти две женщины привлекли мое внимание еще тогда, когда делегация Дракенсберга появилась на поле тинга.
Сейчас они были ближе, так что я разглядел на юной деве знаки отличия: младшая судья инквизиции. И она сейчас, как и до поединка, явно нервничала и откровенно боялась происходящего, испуганно осматриваясь; а вот дама в алом, первая и старшая жена Дракенсберга, маркиза Мари-Мадлен Лавиолетт, напротив, внешне сохраняла полное спокойствие, даже ободряюще придерживая спутницу за руку. Хотя и у дамы в алом я увидел побелевшие от волнения губы.
Кавендиш вдруг, взглядом заставив жену Дракенсберга посмотреть на себя, скупо взмахнул рукой приглашающим жестом. Маркиза словно ждала сигнала – потянув за собой юную деву в мундире Инквизиции, она стремительно выбежала из толпы гвардейцев Дракенсберга.
– Стоять, с-сучка! – громыхнул голос Дракенсберга, лишь на пару мгновений оцепеневшего от удивительного зрелища бегства собственной жены.
Повинуясь импульсивному посылу выкрика, один из гвардейцев попытался остановить бегущую маркизу – ударив ей плашмя артефакторным мечом по ногам. Но его клинок и руку вдруг захватило вырвавшееся из земли мглистое серое щупальце. Ломая кости, щупальце вырвало из сустава и выгнуло руку с мечом, который вошел острием гвардейцу прямо в горло.
Произошедшее увидели не все, но все услышали возглас удивления и боли, а также прервавший его предсмертный булькающий крик. Но в этот момент произошло еще кое-что: меня ощутимо дернуло за руку – так, что я с трудом остался на месте. Но руку поднял, и из меня в этот момент словно вытащили частицу души. Было не столько больно, сколько неприятной потерей. Внутри образовалась ощутимая пустота. Это всего лишь ушла серость мглы из моих энергетических каналов астрального тела – понял я через мгновение, когда руку перестало тянуть уходящей силой.
Ушла печать Хель – окончательно понял и почувствовал я, когда сорвавшийся с моей ладони серый взблеск мглистого вихря, выглядящий так, словно я его бросил, прилетел в маркграфа и обвил его будто ловчая веревка-боло с двумя грузами на концах. И не просто обвил, а буквально разодрал плоть – массивный маркграф, захлебываясь кровью, упал на колени, пытаясь закрыть ладонями рвущийся из горла алый фонтан. Буквально несколько секунд, и Дракенсберг тяжело рухнул ничком, а его тело принялось усыхать так же, как и тело Хейга до этого.
Маркграф умер быстро, страшно и неожиданно, но его гвардейцы и охотники на волков сдаваться не собирались. Последние так вообще, через одного блестящие алыми глазами силы красного лириума более чем серьезные противники. Они явно намеревались подороже продать свои жизни, и чувствую, что прежде чем они все умрут мы кровью умоемся. Но чувствовал я ошибочно, все пошло совершенно не по плану: каждый из гвардейцев маркграфа и охотников на волков, едва тело Дракенсберга истончилось, вдруг оказался в центре водоворота из мглы. Слышались крики ужаса и боли, хрустели кости, и с непередаваемым звуком рвалась плоть.
Никто – ни мы, ни варгрийские всадники, ни сопровождающие Дженнифер воины Дома Лариан ничего не успели сделать. Никто из нас даже не нанес ни единого удара. Более того, ни единого удара никто не отразил – часть склона холма с карателями инквизиции Вольфсангеля и гвардейцами Дракенсберга погрузилась во мглу тумана, из которой доносились утихающие предсмертные крики.
Еще минута и на склоне холма – там, где были инквизиторы, уже все закончилось.
Ни крови, ни тел. Но и склон не был пустым – Хель забрала только плоть, кровь и души. Одежда, оружие, личные вещи, артефакторные доспехи – все осталось лежать на земле.
Осматриваясь по сторонам, я обернулся. Делегации владык северных земель притихли, наблюдая за столь внушительным явлением богини Хель. Так удачно бежавшие от смерти маркиза Дракенсберг в алом платье и совсем юная дева в мундире Инквизиции стояли неподалеку, но обе словно прятались от меня за спиной Кавендиша. Дженнифер стояла уже совсем рядом. И только сейчас она заметила, что у меня на лице порез заражения адским пламенем и звучно охнула, не в силах скрыть эмоции. Едва заметно пожав плечами – «ну, бывает» – в ответ на ее взгляд, я посмотрел на труп верховного жреца. Думая о том, что вот посланника Сигурдссона, который с нами не так давно вел памятную беседу от имени общественной палаты, я, кстати, нигде за сегодня не видел. Или посланник Сигурдссон оказался весьма умен и не пришел сегодня сюда, чтобы не рисковать, или доигрался в интриги и сидит сейчас за решеткой. Это если ему еще повезло, если сидит за решеткой, а не лежит где-нибудь ниже уровня земли.
– Кавендиш, а у нас некоторые проблемы. Если верховный жрец закончился, то кому мы будем заявлять твое право на титул Единого короля?
– Может быть, мы отложим эту проблему и займемся тобой? – вдруг поинтересовалась Ливия. Говорила она сдержанным тоном, но в голосе ее чувствовалось подспудное напряжение. Ну да, рана адским пламенем, причем в таком месте, совсем рядом с глазом – это очень серьезно. И лечить ее – задача совсем непростая: это ведь не касания варгрийского когтя на плече закрыть. Но время у меня пока есть, а ситуация здесь, хотя инквизиторы все вдруг неожиданно умерли, все равно остается непростой.