Волчий пастырь. Том 3
Шрифт:
Вот что происходит во время несогласованных импровизаций. Я принял лириум значительно больше комфортной для меня дозы, и, если я сейчас не начну действовать, меня очень сильно накроет. В руках уже зародилась крупная дрожь – если сейчас энергию не выплеснуть концентрацией действия, то мне понадобится целитель. Удар же, как я уже прекрасно понял, надо наносить только тогда, когда сияющая силой кровь Никласа из начертанного конструкта достигнет ледяного обелиска.
– Рейнар, – окликнул меня Никлас.
– Да!? – резко откликнулся я, не скрывая раздражения.
Резко
– Рейнар, я не соврал тебе тогда, когда говорил почему остался рядом с Ливией. Титулы и власть – это мишура. Я остался с Ливией только из-за нее самой. Не забудь ей об этом сказать, пожалуйста.
Медленно и с усилием кивнув, я сосредоточился на себе и своих действия. Нет, я услышал Никласа, но в смысл его слов просто не вдумывался – осознавать услышанное буду потом. Сейчас же пульс у меня уже громко стучал в ушах, отсекая все остальные звуки, а мир превратился в калейдоскоп красного и зеленого. Поворотом перстня заставив материализоваться фламберж, я пустил в клинок импульс силы.
– Бей только когда кровь достигнет обелиска, – произнес Никлас.
А то я, шерстежопого дьяболо его за ногу, сам не догадался! – вновь рванулось у меня внутри раздражение. Не на Никласа, а на ситуацию в общем. Меня уже колотило крупной дрожью.
Сложности предстоящему и ожидаемому от меня действу добавляло то, что усиливающая адское пламя татуировка находилась у меня на левой руке. Да, я амбидекстр и владею обеими, но все же правая – учитывая, что меч до недавнего времени у меня был один, в моем новом теле более натренирована. В учебных поединках в Мессене я использовал правую как основную руку, левой же только изредка удивлял противников. Сейчас же мне предстояло бить с левой – если взять фламберж в правую как основную, синергии с адским пламенем просто не возникнет.
Пульс в ушах бился все громче, так что даже все тело уже ощутимо вздрагивало в такт ударам.
– Рейна-а-ар! – громко закричал Никлас, привлекая мое внимание. Но я и без него видел – сияющая кровь уже почти достигла обелиска.
– Триста… тридцать… – начал я отсчет, предупреждая остальных.
«Три».
Последнее словно вслух не произнес. В полагающийся этому момент ударил, на выдохе. С левой руки, с шагом вперед и в пируэте – чтобы разогнать формируемый хлыст адского пламени, и при этом подхватил меч правой рукой, направляя. Больше мое движение походило сейчас не на удар, а на некий симбиоз заброса удочки и метания диска на олимпийских соревнованиях.
От принятого лириума меня накрыло восприятием так, что каждое мгновение распалось на множество отдельно воспринимаемых осколков. Время замедлилось, а расстояние между ударами сердца воспринималось краткой вечностью. Плотная алая плетка сорвалась с кончика фламбержа и еще летела чередой стоп-кадров в сторону ледяного Места силы, а я уже видел, что у меня не получается разбить хлыстом энергетический кокон так, как Никласу надо. Вернее, либо не получается, либо же после удара я не успеваю укрыться за щитом эгидой.
Делать как нужно, или как смогу – решения у меня даже не стояло. В момент, когда рядом готовы жертвовать своими жизнями сразу четверо, такого выбора просто не могло быть. Я так и остался на ногах, завершая удар – не упал на колени, прикрываясь щитом-эгидой. И в последний момент я поддернул рукой, заставляя алый хлыст адского пламени извернуться и обратным выстегивающим движением, как и заказывали, разрушить именно нижнюю часть энергетического кокона, скрытую от прямого взгляда ледяными наростами.
Ледяное пламя в энергетическом коконе встретилось с адским огнем, яркой вспышкой ударило по глазам и пульсирующее голубым Сиянием ядро заметно сместилось. Обелиск моментально покрылся сеткой трещин, и буквально вспух, разлетаясь пылью ледяной крошки. Огонь ядра в этот момент мелькнул росчерком длинной тонкой линии, удаляясь в сторону горизонта. Высказанная мною еще в Арконе ассоциация с рогаткой оказалась сейчас весьма наглядной – пламя скрылось с глаз, мелькнув словно разорванная натянутая резинка.
При этом хлестнувший по ушам вакуумный звук, сопровождающий разрушение обелиска, раздался столь сильно, что я моментально оглох. Даже громко до этого момента звучащий в ушах пульс просто потерялся – я оказался в царстве гулко звенящей тишины, оказался словно внутри огромного колокола после удара по нему молотом.
В ореоле этой гудящей тишины я и воспринимал все то, что происходило после разрушения Места силы. Видел, как буквально вспухает кровавыми брызгами стоявший на ближней к обелиску вершине треугольника Андрей, как мгновением позже одновременно перестают существовать Зоран и Илия; видел, как в кровавом ореоле оказался Никлас – у него, как у мага, тело было гораздо более крепче и устойчивее перед магическим откатом, чем у бойцов-варгов. Но у него, как я понял по увиденному в стоп-кадрах приостановившегося времени, просто взорвались энергетические каналы.
Наблюдал удар отката я, всю панораму случившегося, считанные мгновения. И открывшаяся мне картина происходящего стремительно удалялась – потому что меня сразу после уничтожения обелиска как огромной рукой подняло и отшвырнуло далеко-далеко назад.
Я даже богиню-покровительницу Морриган не успел позвать, как покинул вершину скалы, улетая прочь за сотни метров. Так, что оказался в белесой пелене снегопада и облаков, не видя вокруг себя ничего – ни земли, ни неба. Только мелькающие руки и ноги, да шлейф адского пламени рядом, который оставлял за собой фламберж.
«Как ярко-красная комета» – мелькнула у меня мысль в кратком лириумном безумии после удара, которая меня заставила зайтись неестественным, почти истерическим смехом. Так и летел куда-то, то ли смеясь, то ли плача, почти потеряв над собой контроль.
Глава 23
Продолжая скользить сквозь белую пелену, в наполненной гулким звоном тишине, я убрал меч, развернулся и даже сгруппировался. Куда лечу так и не видел – вокруг плотная густая пелена снега, ограничивающая видимость.