Волчонок на псарне
Шрифт:
Да как он, мягкотелый, хоть и колдун, смеет меня заставлять? Негодование накрыло и понесло, из меня сами собой посыпались слова:
– Зарги не боятся смерти и боли, тебе безопасней убить меня! Давай!
– я попыталась качнуть прутья, и они лязгнули.
– Убей меня, я все равно не подчинюсь!
Колдун потер висок и сказал задумчиво:
– Значит, зарги... Зар-ги - камни, которые катятся по Пустоши - слово ведь это значит? Твердая, как камень, смертоносная, как паук? Это многое объясняет.
Развернулся и зашагал прочь, ни разу не обернувшись. Вот гад, заставлять зарга вздумал! Может, теперь он поймет,
Плохие мысли так одолели, что я не сразу услышала скрежет двери, опомнилась только, когда ощутила недобрый взгляд, вскочила, прижалась спиной к стене. Колдун вернулся, с ним было еще двое, один - старый беловолосый дед с горбом, второй - молодой дядька, даже скорее мальчишка, бороденка заплетена в тонюсенькую косичку, вместо усов - пух. Трое взрослых - против меня одной, в животе сделалось холодно, руки тоже похолодели, бросило в пот, но я заставила себя рассмеяться.
– Ну и уроды!
– голос получился хриплым, наглым.
– Дайте мне нож, я сама перережу себе горло.
– Ты нужна мне живой, - сказал колдун.
– Зато ты мне не нужен!
– я оскалилась.
Колдун посмотрел на старика и распорядился:
– Как вы видите, убеждать ее бесполезно. Приступаем.
Они взялись за руки, зажмурились и замерли. Вскоре будто бы из их животов начал доноситься утробный звук, такой, как когда ветер воет в пещере: "Ннннннннннн", звук все усиливался, давил на уши, глаза, хотелось убежать, зарыться под землю, я заметалась по клетке, упала на четвереньки, затрясла головой, что-то словно распирало ее изнутри, я готова была выцарапать собственные глаза, только бы это прекратилось.
Нужно что-то делать, но что? Как защититься, когда они - колдуны, а я если и ведьма, то маленькая, и даже не знаю, что умею. Если проиграю сейчас, то со мной случится что-то ужасное.
Кого просить о помощи? На ум пришло только одно существо, и я зашептала: "Изгнанный Заступник, я, Талиша, дочь твоих детей, заклинаю тебя! Помоги мне, Защитник, и я отблагодарю тебя, подарю столько жизней мягкотелых, сколько захочешь! Я последняя из нашей семьи, не дай ей исчезнуть, позволь создать новую, продолжиться и славить тебя".
Полегчало. В голове прояснилось, монотонный гул больше не выматывал, лишь зудел стаей комаров, мои мучители все вместе распахнули глаза, я улыбнулась с торжеством, и сразу же кто-то невидимый ударил в живот так сильно, что из меня вышибло дух.
***
Голова болит, ужас, глаза открыть больно! Никогда такого не было, словно там, под волосами - дырка. Непослушными руками я ощупала спутанные патлы - нет дырки. Зарги приучены терпеть боль, соберись, Талиша.
Я заставила себя распахнуть глаза - чуть сознание не потеряла от боли, но перетерпела, стиснув зубы, привыкла и рассмотрела место, куда меня занесло. Это не подземелье с колдунами, но и не шатер - квадратное белое помещение, из распахнутого окна льется солнечный свет, доносятся голоса, лошадиное ржание. Никаких тебе решеток, дверь, вон, тоже приоткрыта.
Где я? В жилище Изгнанного Заступника? Надо же, услышал! Помог! Чудо, не иначе, ведь никто другой не мог меня спасти. Но почему тут только перина на полу? Заступник должен быть богатым. Или обычный человек поборол колдунов и помог мне?
Не
Насыщаясь, я ни о чем не думала. Съеденного оказалось мало, но голод чуть поутих. Облизав пальцы, я подошла к окну, выглянула: напротив был каменный дом, в стене - окна сверху и снизу, вдоль него прогрохотала крытая телега, за ней прошли две тетки в коричневых шапочках и платьях. Так и есть - мягкотелые, и Заступник тут ни при чем.
Интересно, почему они так добры ко мне? Спать уложили, накормили вкусным, дверь открыли - выходи, не бойся! Казалось бы, радуйся, беги, но я не спешила, не веря в свое счастье. Где обман?
Обошла комнату по кругу, еще раз выглянула в окно: ничего подозрительного. Толкнула входную дверь - она распахнулась и ударилась о стену. Никто на меня не напал, не велел идти назад. Похоже, поблизости вообще никого нет, откуда тогда ощущение неправильности происходящего?
Сунув ножи за пояс, я подошла к двери, собралась выйти из комнаты, но нога отказалась подчиняться и вросла в пол. Это что еще? Выход заговоренный, что ли?
Назад отойти получилось, но выйти - нет. А если выпрыгнуть? Упершись в стену напротив выхода, я разбежалась, но не смогла оттолкнуться и упала на живот. Разозлившись, бросила миску в коридор - она вылетела и с грохотом покатилась по полу. Ни выползти, ни выкатиться не получилось, тело переставало мне подчиняться, стоило приблизиться к порогу.
Теперь понятно: дверь заговоренная, окно, наверное, тоже. Я оперлась о подоконник, выглянула: высоко! Подо мной - второй рядок окон, если выпрыгну, ударюсь больно, проще спуститься по шершавой стене. Сев на подоконник, я попыталась свесить ноги, но они стали чужими. Даже руками не получилось их сдвинуть с места. Давайте же, ноженьки! Чуть-чуть осталось, вон она, свобода!
В небе снуют стрижи, чирикают. Черно-белый кот, лежащий в тени стены, лениво смотрит на них. Что же мне мешает сдвинуться с места? Если я тоже колдунья, то должна разрушить чары, вот только как? Я представила прозрачную стену, вообразила, что она трескается и рушится, но не помогло - по-прежнему не получалось покинуть комнату.
Тогда я спрыгнула с подоконника, вспомнила отвратительную рожу колдуна, его уверенность, что мне все равно придется на него работать, грустно улыбнулась и вытащила из-за пояса нож, сжала рукоять. Бросила взгляд на мелькающих в небе ласточек, на квадрат солнечного пятна на полу, протянула руку, чтобы луч упал на ладонь, и сжала кулак.
Никто из заргов никогда не был и не будет рабом, мы - вольный народ, не позволю лишить себя свободы...
Умирать не хотелось, мне нравилось небо, и солнце со стрижами, кот, и даже мягкотелые начали нравиться, как-то обидно стало, что придется перерезать себе горло. Мыш не смог бы, а я - смогу, потому что рабство - позор, а позор хуже смерти.
Шумно сглотнув слюну, я поднесла лезвие к горлу, зажмурилась, собралась провести острием по месту, где течет кровь, но рука с ножом словно окаменела и отказалась слушаться. Да что ж такое? Я схватила одну руку другой, но не смогла вонзить нож в горло. Ни в живот, ни в сердце, ни в ногу. Даже палец порезать не смогла.