Волчонок с Паллады
Шрифт:
Сознание возвратилось из черной бездны небытия внезапно, одним рывком. Во рту сухость, словно он не пил много дней подряд, тупо ныла грудь. Алексей открыл припухшие глаза. Сначала появились размытые силуэты, все расплывалось, словно в густом тумане. Через несколько мгновений зрение сфокусировалось. Он лежал на траве, а над ним стоял кунак отца Мурадин-бей и рассматривал его прищуренными глазами со странным выражением лица: смесью недоумения и опаски. Стоящего немного позади человека с пухлым лицом добряка, он не знал.
– Дядя Мурадин-бей – едва слышно просипел мальчик распухшими губами, – папу убили, боль с новой силой прострелила грудь. Чтобы позорно не застонать, он почти до крови прикусил губу.
На лице кунака мелькнула тень удивления, а возможно это лишь показалось мальчику.
– Я знаю, – ответил взрослый и тут милосердное сознание вновь покинуло Алексея, мальчик снова плавно скатился в черную яму небытия.
Послышались громкие крики приехавших с Мурадин-беем джигитов, затем кто-то требовательно произнес: «Пропустите!». Из-за угла дома выбежали двое с озабоченными лицами в белых халатах не первой свежести, в руках – носилки. Потоптались над окровавленным и неподвижным телом раненого мальчика, неуверенно поглядывая на Мурадин-Бея с помощником. Один из санитаров, лет тридцати, с курчавыми арабскими волосами и довольно бойкий, слегка поклонившись, обратился к Мурадин-Бею, безошибочно признав в нем главного. Слишком облик его был неординарен. Это был страшный человек; лицо, исполосованное в юности бог весть чьими ножами, он так и не стал исправлять у пластических хирургов, гордясь шрамами словно наградами. На смуглом и ассиметричном из-за шрамов лице с широкими скулами мрачно горели слегка раскосые глаза. То ли повадками, то ли характером, непокорным и всегда готовым на взрыв и агрессию, он напоминал волка. Поговаривали что в родне у него затесался кто-то из китайцев, но только втихомолку. Рискнувший сказать это в лицо рисковал остаться без собственных ушей.
– Уважаемый, извини не знаю, как тебя звать, кому присылать счет за лечение мальчика?
Бесплатной медицинской помощи в колонии не было. Нужны услуги врача? Плати. Нет денег – сдыхай, твое здоровье и жизнь – это только твои проблемы.
Мурадин-Бей неторопливо вытащил из кармана блеснувшую золотой фольгой пачку сигарет, закурил от услужливо поднесенной помощником зажигалки и отвернулся. Задумчивый взгляд упал на длинный словно автобус снежно-белый электролимузин, на нем он приехал к дому Гиреев. Позади стоял грузовик с открытым бортом, джигиты Мурадин-Бея и Гирея, переговариваясь гортанными голосами совместно грузили в кузов блестящие на утреннем солнце полированным металлом тяжелые туши аватаров. После того как связисты Мурадин-Бея заблокировали связь в районе бывшей резиденции Гиреев аватары стали всего лишь высокотехнологичными кусками мертвого металла и пластика.
Ответил помощник, пухлый и улыбчивый, казавшийся настоящим добряком, если бы не абсолютно не гармонировавший с обликом взгляд: стылый словно у болотной гадюки, в любой момент готовой нанести смертоносный удар расслабившемуся врагу. Знающие люди утверждали, что на его совести лишь немногим меньше жизней чем у его грозного боса, зато в коварстве планов он мог его обставить играючи.
– Мы заплатим.
– А кто вы, опять же извини уважаемый, не знаю как к тебе обращаться?
– Я помощник Мурадин-бея, слыхал о таком?
Черты лица санитара на миг испуганно дрогнули, поплыли, правая рука вместе с глубоким поклоном почтительно прижалась к сердцу. Грозная слава Мурадин-бея была известна как минимум половине «Нового Кавказа». Медики осторожно подняли легкое тело мальчишки, споро погрузили на носилки и бегом понесли к санитарной машине, свисающая худенькая рука болталась в такт движению. Через десяток секунд из-за дома белугой взвыла сирена экипажа скорой помощи, с каждым мигом тревожный звук удалялся.
Мурадин-Бей неторопливо курил, задумчивый взгляд сопровождал плывущий вверх тонкий дымок. Джигиты, незлобно переругиваясь, закончили грузить аватаров, залезли в кузов, машина тронулась и через несколько секунд скрылась за домом. На поляне остались только пиратский вожак с помощником, да парочка амбалов-телохранителей.
– Хозяин, – произнес помощник, – может мы поторопились приехать?
Мурадин-Бей выплюнул остаток догоревшей почти до губ сигареты, злобный взгляд проследил за стремительным полетом в последний раз полыхнувшего окурка. Во рту от выкуренного натощак табака воняло. В душе он ругал самого себя за поспешность, хотя, возможно, он поступил правильно. В любом случае теперь ничего изменить нельзя. Слишком много вокруг свидетелей и, самое главное, все видели джигиты старого Гирея. Нервным движением провел загрубелыми пальцами, равно привычными к острому кинжалу и рукояти пистолета, по испещрившим щеки ужасным шрамам.
– Что здесъ происходит балшой шум, узнали слишком многие, жидать рискованно, джигиты не поймут, если нэ памагу кунаку – когда Мурадин-Бей волновался становился заметен кавказский, гортанный акцент. Вначале он говорил с показным спокойствием, но под конец с повышенной страстностью – но пацан то какой! Учитесъ, какова детей воспитывать! Настоящий джигит! Жалъ, – он одобрительно поцокал языком, – что мине Всевышний не послал такого воина в сыновья!
Помощник склонил лысую голову, признавая правоту своего страшноватого хозяина и тут-же вытянул руку вертикально, указывая пальцем вверх:
– Хозяин, полиция, вовремя приехали! – проговорил с нескрываемым сарказмом, на пухлых губах промелькнула и исчезла презрительная улыбка. Хотя на «Новом Кавказе» полиция и пираты не только не пересекались, но и не мешали друг другу, это не мешало им относиться к антагонистам с презрением.
Мурадин-Бей поднял голову вверх, оскалился по-волчьи, показывая крепкие, прокуренные зубы, еще ни разу не нуждавшиеся в услугах стоматолога. Откуда-то из района селения Акапа стремительно опускались полицейские глайдеры. Абориген планеты, наверное, сошел бы с ума от привычного жителю колонии зрелища: там, где он привык видеть голубизну небес, продолжались бесконечные плодовые сады, поселки и города, чудесным образом не падавшие. Между двумя торцами гигантского цилиндра, заключавшего в себе колонию, простиралась более чем тридцатикилометровая окружность, где среди зеленого моря садов сверкало на солнце крышами бесчисленное множество жилых поселков и городков, связанных между собой тонкими линиями дорог. Ее называли Центральной равниной. Не подумайте, что населяющие колонию люди сошли с ума, называя поверхность, кривизна которой с торцов колоссального цилиндра отчетливо видна, равниной – это вполне оправданно. Для живущих на ней людей она казалась плоской так же, как забравшемуся в стеклянную банку муравьишке ее внутренняя поверхность тоже представляется плоскостью. Торцы колонии были разными по устройству. С одной стороны, бронепластик с управляемой прозрачностью. Через него по сложной системе расположенных снаружи колонии гигантских зеркал свет попадал внутрь. На другой, непрозрачной – На другой, непрозрачной – расположены штоки, соединяющие с вторым жилым цилиндром «Нового Кавказа» и космические причалы.
В конце двадцать первого века Аббас аль-Халиль – богатый потомок выходцев из Саудовской Аравии вовремя сообразил, что запасы нефти в родной пустыне и в прибрежном шельфе конечны и инвестировал нажитые «непосильным» трудом миллиарды юаней в электронную промышленность Поднебесной. После принудительного выкупа акций китайцами вложил капитал в строительство колонии О'Нила типа 3 в поясе астероидов вблизи Паллады. В конце двадцать второго века космические «парусники» с автоматическими заводами в трюмах распустили паруса из тончайшей алюминиевой фольги и, подгоняемые мощными лазерами, расположенными в точке Лагранжа Земли, отправились в долгое путешествие в пояс астероидов. После прибытия в конечную точку прошло несколько месяцев, время достаточное чтобы роботы добыли из окрестных небесных тел необходимые для строительства материалы и переработали их в готовые бетонные блоки прочного и легкого корпусов и бесчисленное множество других материалов и готовых деталей. К этому времени рейсовый циклер доставил в окрестности астероида Паллада строителей. Первым делом они собрали из привезенных с собой материалов небольшую станцию для собственного проживания и только потом начался монтаж колонии. По команде со станции автоматические заводы отправляли свою продукцию на орбиту будущей колонии, вначале многометровой толщины блоки прочного корпуса. Там их перехватывали оснащенные кислородно-водородными ракетными двигателями дистанционно управляемые роботы с гибкими манипуляторами. Отбуксировав «добычу» на место, собирали паз в паз, герметизировали стыки. Через полгода два многокилометровых прочных корпуса неслись на орбите вблизи Паллады. Строительство внутри них легких корпусов и заполнение промежутка между ними жидким пластиком, способным мгновенно затягивать место пробоины и отвердевать при соприкосновении с космическим холодом заняло еще год. Только потом строители приступили к соединению обоих корпусов, закрутки станции для получения за счет центробежной силы псевдогравитации и обустройству внутреннего пространства колонии. Через десять лет строительство грандиозного сооружения закончилось и 17 июня 2201 г. колонию ввели в эксплуатацию.
Точки Лагранжа – точки в системе из двух массивных тел, в которых третье тело с пренебрежимо малой массой, может оставаться неподвижным относительно этих тел.
Циклер – гигантская космическая станция, запущенная по постоянному маршруту, раз в несколько месяцев (лет) проходящая на минимальном расстоянии от планет (станций) маршрутной сети. Служит для дешевого перемещения людей и грузов. (транспортных контейнеров).
На станцию хлынули первопоселенцы – преимущественно выходцы из арабских стран, через пару лет колония приняла новых иммигрантов: десятки тысяч мусульман из северного Кавказа, среди переселенцев встречались даже выходцы из черной Африки. Аббас аль-Халиль завел в колонии привычные порядки арабских стран: шариат, мусульманские законы, но добавил к ним выдумки социальных инженеров Запада: социальную стратификацию и ограничение прав в зависимости от статуса человека. Хозяин колонии и его приближенные стали высшим классом колонии, остальные – средним, в самом низу оказались бывшие обитатели социальных низов Земли, родом из Африканского континента и Латинской Америки. С Земли в колонию их доставили в кредит, который ни они, ни их дети даже теоретически не могли оплатить. На «Новом Кавказе» они стали чем-то средним между париями и «неприкасаемыми» древней Индии: совершенно бесправными и лишенными возможности перехода в высшие классы.