Волчонок с Паллады
Шрифт:
– Нет ты вы_док русской шлюхи!
Не отпуская захваченную рубашку Алексея, противник сильно толкнул его в грудь, а когда тот инстинктивно попытался восстановить равновесие, стремительно развернулся спиной, рванул, нагибаясь вперед. Тело подростка, словно подброшенное катапультой, оторвалось от земли. После недолгого полета врезалось спиной в каменно-твердый пол, дыхание выбило из легких, он почти потерял сознание от боли, все вокруг заволокло кровавым туманом.
Сандро прыгнув сверху, увесистый кулак впечатался в скулу. Боль и острый железистый вкус крови во рту, помогли Алексею очнуться. Горячая волна неистовой ярости прокатилась по извилинам мозга, смывая рациональность, цивилизованность, оставляя только вторую часть его натуры – вольную до дикости. Смерть отца на его глазах, неравный бой, из которого он уже и не надеялся выйти живым, изменили мальчишку. Алексей стал способен на то, на что никогда бы раньше не решился.
Отчаянно-болезненный девичий крик разорвал тишину и на миг глаза Сандро скосились, а занесенный кулак остановился. Алексей воспользовался шансом. Схватив двумя руками противника за мускулистую шею, дернул на себя: наполовину подтянул, наполовину подтянулся к его лицу сам. Карий зрачок расширился словно куруш (мелкая монета «Нового Кавказа»). Острые зубы вонзились в щеку, прокусили ее насквозь, выкусывая кусок человеческой плоти. Брызнули алые капли крови, потекли по губам Алексея.
Коридоры школы огласил истошный, режущий слух и пробирающий до самых глубин естества визг, больше приличествующий свинье на бойне, чем человеку. Несколько мгновений он плыл по коридорам и классам, заставляя школьников и учителей прерываться на полуслове, поворачиваться в сторону неожиданного звука. Сандро изо всех сил рванулся, вскочил, оставляя в зубах противника алый кусок откушенной плоти. Вид подростка ужасал: через окровавленную дыру в щеке просвечивала багрово-белая эмаль крупных зубов, с подбородка закапали бардовые капли, расплываясь на безупречно чистом полу в кровавую лужицу. В глазах плескался дикий ужас и ошеломление. Никто и никогда из ровесников не давал ему ТАКОГО отпора. Непроизвольно попятился, дрожа всем телом не отводя расширенных, полных панического ужаса глаз от алых, словно у вампира, окровавленных губ поднимающегося с пола Алексея. Новичок выплюнул на пол розовый кусок человеческой плоти, закашлялся, выплевывая в рвотном позыве розовую слюну. Это добило, на лице Сандро появилось выражение животного страха, повернувшись, он побежал изо всех сил на выход, коридор огласил новый дикий крик.
Стояла мертвая тишина. Алексей оглянулся. Когда вокруг успели столпиться ошеломленно глядящие на него одноклассники, он не заметил. В первом ряду – Мила, мягкий взгляд исключал мысль, что она осуждает его.
– Возьми, – протянула Алексею белоснежный платок. Огненная ярость, когда не важно, что станет с тобой, собственная жизнь, когда главное добраться до горла врага, а дальше будь что будет, по капле выходила из подростка. Еще миг и он бы перегрыз уроду глотку…
Постучав в дверь и, услышав приглушенное разрешение войти, Алексей переступил порог кабинета директора школы господина Джабраилова. Небольшое помещение, обставленное в современном офисно-деловом стиле, безлико и функционально, оказалось неожиданно скромным для той грозной славы которой директор пользовался у учеников. Среди школьников ходили страшные слухи о громах и молниях, которые он мог обрушить на провинившегося. Алексей осторожно прикрыл за собой дверь и подошел к массивному письменному столу ручной работы, за ним восседал злобно нахохлившийся директор. С портрета над его головой на мальчика требовательно взирало одутловатое лицо с резкими кавказскими чертами Беслана Виелхоева – непременная принадлежность каждого служебного кабинета колонии. Алексей, скосив взгляд на открытое окно, остановился. По полудетскому лицу, еще ни разу, не знавшему бритвы змеями гуляли желваки. На площадке перед входными дверями школы стоял окрашенный в белое глайдер с красным полумесяцем эмблемы скорой помощи на борту, лопасти лениво вращались, готовясь в любой момент поднять врачей и пострадавших в небо. У открытой двери крылатой машины, облокотившись на борт кабины, курил пилот.
Директор появлялся перед учениками, как и положено большому начальству редко, как правило раз в неделю на общешкольных линейках, что еще больше усиливало откровенный страх перед ним. Затаив дыхание ребята и девочки смотрели на стоящего перед неровным строем невысокого лысого мужчину в безукоризненном костюме, со злым взглядом вечно недовольного человека. Господин Джабраилов поднял взгляд от вмонтированного в стол экрана на Алексея и, несколько мгновений пристально рассматривал его с таким выражением, словно смотрел не на человека, а на экзотического зверька, опасного, но в клетке совершенно безвредного. Волосы всколочены, под левым глазом вызревает великолепный фиолетовый бланш. Хорош! Ничего не скажешь! И это ученик лучшей школы «Нового Кавказа»? Разлепив сложенные в высокомерную складку губы, директор произнес вначале негромко, но с каждым словом повышая голос, пока не сорвался на истеричный крик:
– Ну и как это понимать? Твой воспитатель безусловно уважаемый человек, но поведение твое, мальчик, совершенно недопустимо! Почему ты покалечил одноклассника?
Упрямо набычив голову, Алексей отвернулся к окну, выдавив жестким воротом рубахи на смуглой коже шеи белую полоску. Из дверей школы вышел Сандро, поддерживаемый под руку субтильным молодым человеком в белом медицинском халате, на пол щеки белела нашлепка биопластыря.
Школьник осмеливается не отвечать на его вопросы?! Господин Джабраилов побагровел, задыхаясь от такой наглости.
– Ах ты… Почему ты молчишь, мальчишка? Как смеешь не отвечать на вопросы директора школы? Или мне вызвать полицию и сдать тебя им?
Подросток покачал головой и наконец взглянул в лицо директору. В синих глазах плескалась такая непотухшая ярость вперемежку с упрямством, что взрослый мужчина, отводя взгляд, вздрогнул. Потом подросток вновь отвернулся к окну.
У дверей глайдера Сандро остановился и, как показалось Алексею, в его расширенные зрачки вонзился бешеный, но одновременно налитый смертельным ужасом и страхом взгляд кровянистых глаз одноклассника. Отчаяние и злоба выдавили на растерянном лице Сандро пот, скупой, как росная сырость в засуху. Торопливо отвернувшись, подросток залез в кабину, негромко зажужжали, раскручиваясь лопасти, сливаясь в полупрозрачный круг.
– Не смей молчать мальчишка и повернись ко мне раз с тобой разговаривает старший по возрасту! – директор бешено ударил ладонью по столу, тот загудел, вездесущие мухи с недовольным гулом закружились под потолком. Парень повернулся, но лишь упрямо сцепил зубы. Алексею пришлось сделать еще одно усилие, чтобы постараться выглядеть спокойным.
Неожиданно директор перестал орать. Пробурчав под нос:
– Я и сам все увижу, – пробежался пальцами по сенсорам стола и уставился в изображение. Просмотрев картинку с расположенных в коридоре скрытых камер – они располагались по всей школе, директор откинулся в кресле назад и с силой потер идеально бритый подбородок. Лицо сделалось малоподвижным, морщины проступили резче, под глазами обозначились густые тени, а из глаз исчезла злоба. Задумчивый взгляд остановился на окне, изредка перемещаясь на словно каменное лицо мальчишки, пальцы машинально забарабанили по столешнице. Не меньше минуты прошло в полном молчании. Наконец директор вперил в упорно молчащего мальчишку ледяной взгляд и тихо произнес:
– На сегодня я отстраняю тебя от занятий, о драке я сообщу твоему воспитателю, можешь быть свободен.
– Спасибо, – произнес Алексей и повернулся к двери.
Лучи солнца, повинуясь управляющим зеркалам, уже еле-еле проникали внутрь колонии, на глазах сгущались тени, дальние предметы потихоньку теряли форму, расплывались. На прикрепленной к стене полке блестела «стеклянными» гранями куча информационных кристаллов: история войн, устройство оружия и физика с химией, все чтобы понять принципы работы сложного современного оружия. Алексей лежал на диване в аскетично обставленной комнате, сжатые в ниточку губы делали его лицо сердитым. Взгляд бездумно скользил по потолку, то и дело натыкаясь на устроившуюся на плафоне большую желто-коричневую осу. Путь на свободу, в открытое окно, перекрывало электромагнитное поле, не выпускавшее наружу ничего крупнее пылинки. Хищник среди насекомых долго бился о невидимую преграду, не в силах понять, что его не пускает назад, туда, где простираются зеленые просторы лужайки, полные жизни и множества вкусных жертв. Устав биться наружу, оса присела на плафон, сил ей оставалось только на то, чтобы ждать решения собственной судьбы, какое бы оно не было.
Теплый ветер из открытого окна доносил звуки любовной переклички птиц, и грубые мужские голоса со двора. Отдельных слов не слышно, но понятно, что мужчины разговаривали повышенным тоном. Мальчик видел, как отец Сандро с горской папахой на голове заходил во двор Мурадин-бея и, чтобы не присутствовать при разговоре, убежал в собственную комнату в доме прислуги. Ясно, жаловаться на него станет и что предпримет опекун, непонятно. Ничего хорошего от этого разговора мальчик не ждал. Выгонит? Ну и черт с ним, как-нибудь проживет. От отца остался дом, да и какие-то средства должны остаться на счетах.
В дверь поскреблись, он вздрогнул и повернул голову. Кто это может быть? Или это пришли вызывать к дяде Мурадину?
– Войдите.
Громко и торопливо скрипнула, открываясь, дверь. В комнату ворвалась, звонко барабаня по полу каблучками изящных розовых туфелек, Мила. Распахнутые как плошки глаза на лице девочки горели от возбуждения и решительности. Дерзнуть зайти без сопровождения взрослых в комнату мальчика было непросто, это противоречило вбиваемым с детства нормам поведения. Если узнает отец, она даже не знает, как он ее накажет, но Мила решилась.