Волчонок

Башлакова Надежда

Я подбежал к ней, взял протянутые ко мне ладони в свои. В тот момент я был так сильно взволнован, что смог произнесли лишь одно только единственное слово.

— Лисичка. — Прозвище, которым я её окрестил многие годы назад.

— Светел, как ты изменился за этот год. — Тихо проговорила она и провела тонкими пальцами по моей небритой щеке. Её тон был скорее будничным, чем радостным и только светившиеся неподдельным счастьем глаза выдавали её настоящие чувства.

Я постарался заглянуть в смысл её слов и сам только теперь осознал их бесспорную правоту. А ведь и, правда, я лишь только

что вместе с ней заметил, что теперь был шире в плечах и выше мою хрупкую и тонкую Лисичку на целую голову, в то время как раньше я в лучшем случае был одного с ней росточка.

Надо же и как это я только не обнаруживал столь кардинальных изменений в самом себе раньше? Ни тех, что коснулись моей внешности, ни тех, что коснулись моей души. Только теперь я и смог осознать в полной мере насколько сильно я изменился, словно раньше меня что-то сдерживало и именно сейчас с возвратом в прошлое наконец-то вырвалось на свободу.

Лисичка тоже, несомненно, изменилась. Нет, для меня она оставалась всё такой же красивой, но при этом как будто повзрослела и в глазах её застыла столь понятная мне печаль. Меня охватил стыд и вполне объяснимое чувство вины за то, что я оставил её одну в тот момент, когда она во мне больше всего нуждалась. Если бы не я, всего этого могло бы и не быть. Но почему я с самого рождения только и делаю, что приношу неприятности моим родным и близким?

А она тем временем продолжала, молча, разглядывать моё лицо, вглядываясь в позабытые черты, уже было стёртые из памяти, и при этом продолжала крепко сжимать мои ладони, словно моля о духовной близости и столь нужной ей поддержке. И это пожатие причиняло мне столько радости. Да, моя лисичка, бесспорно, изменилась, но это совсем не означало, что она стала другой, чуждой для меня. Как выяснилось, я и сам немало изменился, и сейчас оказавшись в позабытой атмосфере прошлого, я посмотрел на себя самого её глазами и только теперь заметил эти изменения. Я и сам уже не был тем наивным мальчишкой, коим являлся год или два назад.

Ещё какое-то время, мы всё также молча, разглядывали друг друга.

И мне вдруг показалось, что в глазах её промелькнул страх. Неужели она могла подумать, что моё отношение к ней изменилось после этого года вынужденной разлуки? Неуверенный взгляд, брошенный на Тайю, только подтвердил мои опасения.

Моя сердце дрогнуло, она была всё той же, несмотря на обретённую ею вторую ипостась. Сердце и душа её оставались прежними. Она была моей славной, доброй и светлой Лиссой, моим лучиком света в этом тёмном царстве жестокости и лжи.

Я крепче сжал её пальцы своими, а потом вдруг резко притянул её к себе, обнял и тихо произнёс прямо в самое ухо.

— Как же я скучал по тебе, моя милая, славная, любимая… волчица.

Она несколько вздрогнула при этом моём последнем слове, но я не позволил ей от меня отстраниться, и она вскоре затихла, а потом и сама прильнула ко мне всем телом и душой. Через какой-то миг я услышал её тихие всхлипывания и слабые подрагивания любимого тела.

Я, молча, обернулся и взглянул на своих друзей. Этого было достаточно.

Тайя, также молча, кивнула и развернула свою лошадь, Перис беспрекословно последовал за ней.

Спустя мгновение мы уже остались с Лиссой одни, не считая разве что подошедшего к нам Ворона.

Он тихо всхрапнул, вдохнул такой знакомый и в то же время чужой запах, смешанный запах человека и зверя, досадливо чихнул, но всё же уткнулся своей бархатный мордой нашей лисичке под мышку. Как в старые добрые времена!

Нам троим сейчас, было просто жизненно необходимо побыть вместе, нам много о чём нужно было поговорить с Лиссой, много что обсудить, о многом поплакать и наш неизменный спутник детских забав Ворон совсем не был нам помехой, скорее даже наоборот.

Так что встретиться с моим отцом в спокойной обстановке, чтобы наконец-то познакомиться и всё обсудить, у меня в тот день так и не получилось по одной простой причине, так как до своего отца тогда я так и не дошёл.

Глава 31. Ведьма и ведьмин сын

Мы на самом деле не знаем,

насколько тонка грань между

жизнью и смертью и может ли

посредством снов передаваться

хоть какая-то информация

из одной параллели (реальности)

в другую.

Молоденькая черноволосая девчонка ещё только-только начинала осваивать дар, доставшийся ей от бабки, дар знахарства и ворожбы. Она находила целебные травы, собирала их непременно в положенный срок, сушила, а потом использовала во благо, помогая людям справляться со всякого рода недугами.

Её муж, что был многим старше её и мудрее, поглядывал на старания супруги с печальной улыбкой на устах, кому как не ему было знать, к чему может в итоге привести такое её душевное рвение. Ведь в народе как говорят «не хочешь зла не делай добра». Но он не отговаривал её, ни на чём не настаивал и уж тем более ничего не запрещал, желая, чтобы его молодая жена в полной мере получила свой кусочек счастье, а если её нынешние дела и поступки доставляли ей столько удовольствия, так пусть так оно будет и впредь.

И вот её в очередной раз позвали помочь больному и она, горя душевными порывами, собрала всё необходимое и двинулась в сторону названного дома. Их собственное жилище стояло на самом отшибе и имело несколько дурную славу, так как раньше принадлежало её бабке, пользовавшейся не самой лучшей репутацией в округе. Тогда это её не очень-то и беспокоило, казалось, данное обстоятельство не могло представлять никакой опасности. Но на этот раз всё оказалось донельзя наоборот.

Она даже не успела дойти до нужного дома, чтобы помочь больному, когда позади неё послышался дикий вопль и душераздирающие крики.

Молодая женщина испуганно вздрогнула и обернулась. За спиной её стояла лохматая седая женщина с сумасшедшей искоркой в глазах и указывала прямо на неё грязным скрюченным пальцем.

— Ведьма! Ведьма! А-а-а! Ведьма! — Во весь голос вопила она.

Люди вокруг стали прислушиваться, неуверенно выходить из собственных дворов на общую улицу, с любопытством поглядывать за разворачивающейся на их глазах картиной. Кто-то просто крестился, а кто-то уже и хватался за вилы. Некоторые стали поднимать с земли камни.