Волчья мельница
Шрифт:
Волчонок повел носом в сторону стола.
– Что ты собираешься делать с этим полукровкой? – спросил бывший школьный учитель. – Не кривись, он полукровка и есть. Зимой 1870-го мне довелось видеть волков, и у этих зверюг белых пятен на шее не бывает. Ну и невесту нашел себе Моиз на старости лет – волчицу! Разумнее было бы утопить щенка, Клеретт. Из него не вырастет ни хорошей собаки, ни нормального волка. Будет наполовину диким и без страха перед людьми. И то при условии, что твоя матушка разрешит взять его в дом. Если ей дать
Девушка поспешила спрятать свою находку под накидку.
– Базиль, я пришла с просьбой. Помоги мне вырастить этого малыша! Если утопишь, ноги моей не будет в этом доме. Такого я от тебя не ожидала. Утопить сироту, такого крошечного, слабого! Ты любишь рассуждать о справедливости. А что на деле?
Под пламенным взглядом черных бархатных глаз мужчина сдался.
– Я всего лишь хотел уберечь тебя от неприятностей, моя девочка. Моиза надо похоронить. Славный был пес! Сделаю это сам, завтра утром. И за щенка не волнуйся. Вот, держи свечку! Есть у меня приятельница, которая, может, и согласится его усыновить.
Базиль встал с кресла, расправил худые плечи и сделал Клер знак следовать за ним. Через низкую дверь они прошли в примыкавший к дому сарайчик. Запах здесь стоял сильный, неприятный. Вдоль одной стены тянулась дощатая загородка.
– Знакомься, это моя свинка Гертруда! – объявил Базиль.
– Откуда она взялась? – удивилась Клер.
– Ты не была у меня с первого ноября, Дня Всех Святых, поэтому не знаешь, что старый приятель из Пюимуайена отдал мне это создание в счет долга. А молока у мадам Гертруды хватит на целый полк!
Клер только покачала головой. Огромная свиноматка, лежащая на боку, на соломенной подстилке, подняла морду. У живота ее возились два поросенка. Базиль, усмехаясь, упер руки в бока.
– Почему бы ей не покормить и твоего волчонка? Я слышал о чем-то подобном, это не первый случай. И по опыту скажу: звери не такие жестокие, как люди.
– Не надо! – возразила девушка. – Она его убьет! Я видела, как наша домашняя свинья съела цыпленка.
– Гертруда – дама воспитанная. Доверься мне!
Если Клер и колебалась, то мгновение. Взбудораженная, она передала малыша Базилю. Он открыл задвижку и вошел в загон.
– Ты с ним поаккуратнее, пожалуйста! – тихо попросила девушка.
Базиль шутливо поморщился. Присел на корточки и поднес волчонка к самой морде свиньи. Та его понюхала и снова легла. Базиль устроил волчонка возле сочащегося молоком сосца, и тот принялся жадно сосать.
– Господи, как это странно! – вскричала Клер.
– Да, хоть басню сочиняй про волка и свинью!
Они еще немного полюбовались этой сценой. Церковный колокол в Пюимуайене пробил девять часов.
– Не пора ли тебе домой? Мать, наверное, уже извелась от беспокойства, – сказал Базиль. – Выстрелов не слышно, значит, загонщики разошлись по домам. Со зверенышем ничего не случится, я за ним присмотрю.
– Что ты такое говоришь, Базиль? – краснея, пробормотала Клер.
– Кто унаследует все ваше имущество – мануфактуру, все постройки и отличный участок земли? Ты – единственный ребенок в семье, Клер. И этот живодер Фредерик со своим расчетливым папашей наверняка зарятся на тебя и твое добро. С их страстью к скотоводству лишний кусок земли всегда кстати. Жиро богаты, и при этом они – страшные люди. Страшные!
– Тут можешь быть спокоен, Фредерик мне противен! Разве я могу полюбить человека, застрелившего мою собаку, когда я умоляла его этого не делать?
Клер чмокнула старинного друга в плохо выбритую щеку, бросила прощальный взгляд на волчонка.
– Приду завтра, и ты сочинишь свою басню. Обещай!
Базиль что-то буркнул в ответ. Он как раз раскуривал трубку с помощью трутовой зажигалки, зажав в зубах вересковый мундштук.
Клер немного опасалась приема, какой могла оказать ей мать. Еще бы, уйти из дома после наступления темноты, в разгар охоты, и болтаться где-то два с лишним часа! Она тихонько толкнула дверь и вошла в дом. На первый взгляд ничего не изменилось: Бертий – за столом, Ортанс все так же стоит возле чугунной плиты, своего сокровища и гордости, потому что такие имелись только в зажиточных семьях. Тиканье часов в тишине казалось особенно громким.
– Где тебя носило, Клер? Отец уже дома, волнуется.
– Да, дядя Колен расстроился, когда узнал, – тихо поддержала тетку Бертий. – Мне тоже было за тебя страшно.
Девушка сняла накидку, тряхнула волосами.
– Я ходила к Базилю. Знали бы вы, что произошло…
Из соседней комнаты, служившей рабочим кабинетом, вышел отец. В свои сорок два он был совершенно седой и собирал густые волнистые волосы в хвостик на затылке. Его карие глаза, такие же темные, как у Клер, смотрели ласково и спокойно.
– Папа! – воскликнула девушка, бросаясь к нему.
Колен Руа раскрыл дочери объятия. Ортанс поспешно отвернулась. Временами она испытывала укол ревности, видя, с какой нежностью эти двое относятся друг к другу.
– Папочка, – прошептала Клер, – Моиз умер. Жиро-младший его застрелил.
– Знаю, – так же тихо отвечал Колен. – Он этим похвалялся. Сочувствую, моя Клеретт! Ты только не плачь. Может, пес и правда заразился бешенством. Разве раньше он на кого-нибудь скалился? Нет! И волчица, которая пряталась неподалеку, тоже наверняка была больна. Фредерик решил тебя защитить. Кстати, он сказал, что приедет узнать, благополучно ли ты добралась до дома.