Волчья стая. Кровавый след террора

Якубов Олег Александрович

Был Салай в годы нашего знакомства всегда отменно вежлив и приветлив, при разговоре старательно улыбался, вот только глаза под густыми бровями всегда оставались холодными, что производило какое-то неприятное, даже тяжелое впечатление. Став лидером «Бирлика», изменился разительно. В его интонациях появились властные нотки. Не на митингах, а в беседах частных говорил он теперь тоном снисходительным и в то же время надменным. Когда Мадаминов выставил свою кандидатуру на пост президента Республики Узбекистан, один из его коллег по Союзу писателей спросил недоуменно:

— Послушай, ты что же, считаешь, что сможешь руководить государством? Ведь для этого надо обладать глубочайшими знаниями в политике, экономике, ну и в чем-то еще, наверное. Нужен, в конце концов, элементарный жизненный опыт.

Подобное обращение явно не понравилось новоиспеченному претенденту на президентский пост, и он ответил надменно и ничуть не смущаясь:

— Да,

я готов возглавить государство. И что такое государство? Это народ, а народу я нужен.

Ну, это Салай Мадаминов считал, что он нужен народу, народ же рассудил иначе, и выборы Мадаминов проиграл с треском. Возглавляя к тому времени партию «Эрк», которую сам провозгласил демократической, Мадаминов не ограничивал себя никакими измышлениями, клеветническими заявлениями. Его публикации были насыщены откровенной злобой, зачастую неприкрытыми оскорблениями в адрес законно избранного президента, всей государственной власти.

Это было уже второе поражение Салая. Первый раз он потерпел фиаско, когда, по сути дела, нахрапом пытался захватить власть в существовавшем тогда Верховном Совете Узбекской ССР. Объединившись с лидерами некоторых других общественных движений, проповедовавших национализм, Мадаминов призывал к созданию национального правительства, неподчинению существующим законам. В Верховный Совет он являлся в те дни с видом полноправного хозяина, пытался давать какие-то указания депутатам ВС. Его пытались поначалу образумить, разъясняли как несмышленышу, что Верховный Совет является органом выборным — все было тщетно. Мадаминов пытался создать свой собственный — ни больше ни меньше — Верховный Совет, и кончилось дело тем, что против него возбудили уголовное дело и взяли подписку о невыезде. Прокуратура не сочла тогда нужным арестовывать «демократа», справедливо рассудив, что дальше призывов к изменению власти он пока еще не пошел и к реальным действиям по свержению власти не приступал. Полагали, что предупреждение в виде подписки о невыезде заставит Мадаминова призадуматься. Он и призадумался, выдвинув на законном основании свою кандидатуру на пост президента страны.

В 1994 году было возбуждено уголовное дело против одного из активистов партии «Эрк» — Бекжанова Каххара. В суд поступило заявление из краеведческого музея Каракалпакии, что Бекжанов взял там, под предлогом реставрации, древнюю золотую монету, представляющую историческую ценность, и не вернул ее музею. Суд состоялся в Каракалпакии, и во время суда Бекжанов рассказал, что монету эту он передал Салаю Мадаминову, а тот ее присвоил. Мадаминова хотели допросить по этому эпизоду, но он исчез. Позже выяснилось, что несмотря на подписку о невыезде, Салай выехал в Казахстан, оттуда в Азербайджан, а уж из Азербайджана переправился в Турцию, где и обосновался. Районный суд возбудил против Салая Мадаминова уголовное дело по факту мошенничества и объявила его в розыск.

В Стамбуле Мадаминов поселился в азиатской части города, в доме № 3 по улице Лаван, где его охотно приютил подданный Саудовской Аравии Зухреддин Туркестони. Сам хозяин дома жил в основном в Германии и был известен как приверженец идеям религиозного экстремизма. Туркестони вынужден был покинуть Саудовскую Аравию, так как ее власти сочли нежелательным его пребывание в этой стране.

Прошло несколько лет, и в 1998 году власти Турции известили Мадаминова о том, что его пребывание здесь нежелательно. Салай начал путешествовать. У него появился новый паспорт, а скорее всего даже не один. В паспорте в графе «имя» записано: Мухаммад Салих, в графе «фамилия» значится: «Беглар». В имени Мадаминов изменил всего лишь одну букву, вместо «Солих» написал «Салих», но на Востоке зачастую изменение только одной буквы придает имени или фамилии совершенно иное звучание и смысл. С фальшивым документом Мадаминов побывал в Румынии, Казахстане, Киргизии, на Украине, в России. По окончательно неподтвержденным сведениям, в Москве Мадаминов встречался с видными российскими политиками.

Весной 1998 года Мадаминов решил обосноваться на Украине. У его жены — Светланы Березняц-кой — родственники живут в городе Счастье Луганской области. И супруги отправились туда. Впрочем, супруга Мадаминова только к себе на родину въезжала под своей истинной фамилией. К тому времени у нее тоже появился фальшивый паспорт, в котором она значится как Оймиде Беглар. Турецкое имя Оймиде по смыслу можно перевести на русский язык как Светлана. Супруги прописались сначала в Киеве, где купили квартиру, а затем в Луганской области, подали властям прошение о предоставлении им вида на жительство на Украине. Есть все основания полагать, что помощь в этом им оказывали активисты украинской националистической организации РУХ, а скорее всего даже не «руховцы», а экстремисты НУАНСО.

Мне удалось встретиться с одним из видных украинских политиков, который приехал в составе крупной делегации в Израиль. Человек этот вплотную занимается изучением деятельности украинских националистических организаций, и мои вопросы его ничуть не удивили.

— В свое время я выступал с резкой критикой деятельности националистических организаций, считая, что это позор для любого государства, провозгласившего себя правовым и демократическим, — рассказал мой собеседник. — Меня клеймили позором, называли врагом украинского народа (как знакомо! — О.Я.), даже угрожали физической расправой, подбрасывая различного рода письма. Один раз возле моего подъезда даже собралась группа фашиствующих молодчиков. Два года назад от РУХа отделилась организация, которая назвала себя НУ-АНСО — украинская национально-освободительная армия. Тогда эту «армию» возглавлял некий Николай Бойчишин. НУАНСО организовала на Украине подготовку боевиков, и в их лагерях, по данным наших спецслужб, собиралось до трех тысяч человек, из которых готовили явных диверсантов и террористов. Есть сведения, что лидеры НУАНСО были тесно связаны с лидерами террористических и экстремистских организаций других стран. И если узбекским религиозным экстремистам, приезжавшим на Украину, кто-то мог и хотел помочь, то это только они.

Хотя Мадаминов попал в поле зрения различных спецслужб еще несколько лет назад, против него не предпринимали никаких решительных мер. Обтекаемая формулировка «лидер узбекской оппозиции» служила для него неплохим прикрытием. И хотя на различных встречах Мадаминов распространялся о том, что где-то в Центральной Азии только и ждут его команды сотни хорошо обученных и до зубов вооруженных боевиков, что для борьбы с режимом Республики Узбекистан он готов привлечь значительные материальные средства, дальше слов дело не шло, и разведки разных стран по отношению к Мадаминову ограничивали свою деятельность лишь тем, что достаточно пассивно следили за его продвижением.

Глава третья. ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА-1

Если в первые дни только компьютерная программа поиска помогала мне выуживать из бездонного информационного моря материалы, касающиеся Узбекистана, то уже буквально дней через десять я обнаружил совершенно очевидную тенденцию — центральноазиатский регион четко выделялся в обособленный раздел «Интернета». Теракт, совершенный 16 февраля в Ташкенте, продолжал оставаться в центре внимания спецслужб, аналитиков, политологов и СМИ многих стран мира. Короткие сообщения информационных агентств густо перемежались публикациями различных, порой самых фантастических версий. Однажды, пытаясь проанализировать материалы, появившиеся в «Интернете» за одни только сутки, я уловил некую тенденцию. У меня возникло ощущение, что чья-то невидимая рука как бы направляет весь этот поток в единое русло, создавая или во всяком случае пытаясь создать некое общественное мнение. И это мнение должно было свестись к тому, что в Узбекистане пытаются преувеличить масштабы и реальную опасность произошедшего, выставляя виновниками явно не те силы, которые на самом деле руководили подготовкой взрывов. Кому-то, и это проглядывалось уже совершенно отчетливо, хотелось увести в сторону как общественное мнение, так, вполне возможно, и проходившее в Узбекистане расследование.

Вот несколько таких сообщений:

«Узбекистан. Президент. Теракт. Фундаменталисты, — выдавал поисковую информацию «Интернет». — Президент Узбекистана И. Каримов заявил о причастности к терактам в Ташкенте 16февраля исламских фундаменталистов., а также о подготовке узбекских террористов в Чечне, Таджикистане и Афганистане».

Следующая информация гласила:

«Россия — Чечня — Узбекистан — Теракт. Официальный Грозный требует от руководства Узбекистана объяснений в связи с заявлением президента Узбекистана Ислама Каримова об участии в совершенном против него теракте наемников, прошедших подготовку в Чечне. Грозный. Президент Чечни Аслан Масхадов потребовал от руководства Узбекистана «представить конкретные данные, подтверждающие заявление президента Ислама Каримова об участии в теракте, совершенном против него, подготовленных в Чеченской Республике наемников». Как говорится в официальном заявлении пресс-секретаря президента ЧР Майрбека Вачагаева, сделанном по поручению главы республики, «для такого рода заявления должны быть веские основания, в связи с чем мы надеемся получить официальную информацию по этому поводу». При этом Вачагаев напоминает, что Аслан Масхадов всегда выступает против терроризма и проявляет готовность бороться с ним в любых его проявления. В то же время в заявлении пресс-секретаря отмечается, что чеченское руководство «намерено принять соответствующие меры для искоренения практики порочащих республику заявлений — от кого бы они не исходили, если выяснится, что последнее заявление было сделано с намерением представить Чечню как регион, где базируются террористические организации».