Волчья степь
Шрифт:
Масла в огонь полила тишина на тракте - прямо скажем, зловещая. В округе на добрый десяток километров нет ни зверя, ни птицы. И, самое странное, даже нежити не чувствуется, а это уж вообще непонятно.
В общем, сказав все, что в таких случаях обычно говорят, мы свернули к востоку, где в сотне-полутора километров нам предстояло перебраться через Свинцовый по единственному в этих краях караванному пути через перевал Волчий - обещающее название, ничего не скажешь… Душу мне согрело только то, что к вечеру, попав под хороший ливень, мы разыскали-таки постоялый двор и переночевали под
А на следующий день опять начало припекать, но нас, понятно, это не остановило. Теперь на тракте чувствовалось оживление, во всяком случае, солдатни хватало. И громада Свинцового кряжа оказалась вдруг совсем близко - кажется, только руку протянуть…
Но граница на то и граница, что всегда неспокойна - уже смеркалось, когда нам навстречу вывернул из-за поворота большой отряд конных егерей. По количеству пустых седел, по тому, как они сгорбились в седлах, можно определить, не напрягаясь - только что из переделки. Форгет окликнул командира, подъехал к нему. Минут пять они о чем-то беседовали, а наша троица - Малыш, Старый и я - играли в Секретников, то есть подозрительно за ними наблюдали.
Наконец, повинуясь команде офицера, отряд тронулся дальше, протрусил мимо нас, не соблюдая и подобия строя - серая угрюмая вереница. Машинально я сосчитал их - сорок три человека, считая командира.
Форгет вернулся к нам даже более мрачным, чем обычно.
– Какие новости?- самым светским тоном осведомился Старый. Секретник смерил нас хмурым взглядом, словно прикидывая, можно ли нам столь важные сведения доверить, потом все же решился:
– Стычка с Финдо. Это все, что от сотни осталось.
– Погоди,- нахмурился Дикс,- стычка-то на Волчьем была?
Секретник помотал головой:
– В предгорьях.
– Ладно,- Старый, успокаивая, потрепал по шее нетерпеливого конька, мастью схожего с Малышом.- А на Волчьем как - чисто?
– Там тоже бандиты какие-то появились,- Форгет подарил мне колючий взгляд, явно просчитывая мою причастность к появлению бандитов. Ну нет, так дальше не пойдет… Пусть этот инвалид сыска приставлен за мной надзирать, я ему не мешаю, но работать он у меня при этом будет как миленький. А для этого надобно подбавить в голос металла:
– А теперь послушайте, что я вам скажу…
– Неужто что-то новое?- невинно изумился Малыш. Я осек его взглядом, показал исподтишка кулак, он на долю секунды скроил удивленную гримасу, но все же заткнулся, и я продолжил:
– Прежде всего прошу запомнить: с этого момента мы находимся в опасной зоне. Исходя из этого, па-апрашу забыть, что мы из разных команд. Забыть до конца экспедиции,- кажется, имитировать тон белогвардейского полковника из кино у меня вполне получается… Я продолжил, для внушительности рубя фразы на отдельные, по два-три слова куски:
– Далее, поскольку, повторяю, мы в опасной зоне, с этого момента вся группа подчиняется мне, и подчиняется беспрекословно. В случае моего отсутствия командует Дикс.
Дикс важно кивнул:
– Все так.
Ага, он мое верховодство признал… разовьем успех:
– Затем следующее: от успеха нашего
– Все ясно?
Форгет бычился и молчал. Ладно, теперь в крайнем случае я его имею полное право списать как бунтовщика…
А он, похоже, этот вариант тоже просчитал, или мой апломб подействовал, во всяком случае, он встал в стременах чуть ли не по стойке смирно и улыбнулся:
– Чего ж тут не понять?
Чего-чего… Мне, например, никогда загадочную солдофонскую душу не понять. Может, если я этого типа начну строить и муштровать, он вообще расцветет и будет мне до гробовой доски предан. Хотя шут его знает, Даэл бы в экспедицию полного болвана отправлять не стал. И опять же, кто его знает? В конце концов, болван: а) предан короне; б) не задает лишних вопросов, и в) обучен убивать. Ладно, надеюсь, в ближайшую неделю он мне в спину стрелу не всадит.
Я вздохнул:
– Ну вот и отлично… Поехали.
Форгет сразу занял место во главе кавалькады, за ним, болтая о каких-то пустяках, двинулись бок о бок Дикс с Малышом, а Старый подъехал ко мне:
– Браво. Речуга в самых кондовых традициях. Ты где так научился?
– Люби книгу - источник знаний, дерево.
– Все ясно, исхитрился в детстве какой-то устав прочитать, вот он в душу тебе и запал… Кстати об уставах, не нравится мне наш бравый лейтенант.
– Целоваться с ним тебя никто не заставляет. Я ж не шутил, нам как-никак командой работать.
– Я ж не предлагаю его грохать… Он может что-нибудь сломать, например.
– Не стоит. Чем черт не шутит, пушечное мясо тоже нужно. А нарвемся как там, в Цитадели? Я ж на ловушки тебя или Малыша не погоню.
– Ладно, замнем для ясности. А Дикс? Я его уже где-то видел.
– Стирание половых признаков. Память у тебя девичья. В Столице.
– Когда тебя всякий недоумок по башке бьет…- начал было Старый, но тут Секретник, подъехав к очередному повороту, резко осадил коня. Малыш поравнялся с ним, тоже на секунду притормозил, а потом ринулся вперед с воплем:
– Хей-йо! Драка!
Вечно его несет черт-те куда! И останавливать, боюсь поздно… Я довольно сурово воткнул коню шпоры в бока и припустил следом за Малышом, на скаку доставая из ножен Хельмберт.
А за поворотом и в самом деле имела место драка: двое в пятнистых плащах и боевых масках теснили к лесу одного в зеленом, явно обороняющегося из последних сил. Один из нападавших повернулся на Малышовский возглас, умело нырнул под удар, рванулся в заросли и пропал, второй попробовал достать напоследок противника и последовал за первым. Зеленый оперся на меч, как на посох, опустил голову. Волосы его слиплись от крови.