Волчья свадьба
Шрифт:
– Борис Витальевич, вы меня, конечно же, считаете последней тварью… Но… – нерешительно посмотрев на Петрухина, судорожно вздохнула Майя.
– Господи, да за что ж мне наказание такое?! – перебив ее, Борис тяжко вздохнул. – Один пришел весь в комплексах, другая приехала – не лучше… Братцы мои, я вам что – поп или психоаналитик? Не надо передо мной исповедоваться! Успокойся! На войне как на войне. Представим, что ты волей случая была в чужих окопах. Будем считать, что я тебя взял в плен. А к пленным, естественно, отношение должно быть гуманным. Такой расклад устраивает? Отлично! Значит,
– Вы… задержали Вадима?
– Да, на месте преступления. Ночью он с подельниками собирался убить сестру Сольцовой и ее малолетнего сына, – Борис внимательно посмотрел на Майю. – Или ты хочешь сказать – «он не такой»? Ты же ему передала мою дезу насчет того, что Нина Сольцова собирается возбудить иск о наследстве? Ну-ка, ну-ка! Спокойно! Все живы! – Он вовремя подхватил под локоть Майю, которая при его последних словах вдруг закачалась и осела.
– Господи! – прошептала девушка, опершись рукой о машину. – Какая же он скотина…
– Все! Довольно! – Петрухин жестко оборвал излияния чувств. – Прекращаем эти душещипательные разговоры! А ну-ка, взяла себя в руки, улыбнулась… Ну, не так, не так… Так улыбаются только при виде смешной конструкции гильотины.
– Борис Витальевич, мне трудно будет улыбаться, пока вы думаете обо мне не зная что. Понимаете, я Вадиму очень обязана и не могла ему отказать. Тем более что вы собирались обвинить в убийстве мою лучшую подругу. Меня тоже года полтора назад двое из наркополиции чуть было не упрятали в тюрьму. Спасибо, выручил Вадим. А то бы…
Спотыкаясь, с пятого на десятое, она торопливо рассказала историю того, как ее подставила какая-то особа, а потом двое милицейских офицеров нашли у нее пакет с героином. Выслушав Майю, Борис сокрушенно констатировал:
– Наивная ты душа! Развел тебя твой Вадя как последнюю лохушку. Я тебе гарантирую, что вся эта история была им же самим инспирирована от начала и до конца. Когда он тебя «спас», ты же ему наверняка сказала что-нибудь типа – «останься со мной»? Во-о-о-т! Этого-то он и добивался. А насчет Алины мне пока еще многое неясно, но я сейчас уже почти уверен, что Хухминского убил именно Ежонов. Так что ее я пока не имею каких-либо оснований считать убийцей своего папаши. И последнее. Зла я на тебя не держу. Этого достаточно? Тогда вернемся к тому, на чем остановились. Итак, ты – безмятежно счастлива, что соответствующим образом отражается на твоем лице… Ага, уже лучше. А вот и Вася!
Василий приближался с букетом роз, настороженно глядя на Майю, словно видел ее впервые. Примерно так же на него смотрела и она. Как понял Борис, его внешний вид на девушку тоже произвел впечатление весьма серьезное и благоприятное.
– Вася, Вася, чего топчешься? – махнул он рукой. – Ты цветы кому принес? Ну не мне же! Так вручай… Майя, ты ведь на свидании с любимым парнем! Ну, что это? Цветы взяла и все?
Смущенно улыбнувшись, девушка быстро поцеловала Василия в щеку.
– Не верю! О Станиславском слышали? Не ве-рю! – Борис рубанул кулаком. – Мне некогда вас уговаривать и учить общению. У вас осталось не более пятнадцати минут. Если вы не сыграете знойную встречу двух влюбленных, вся моя работа – коту под хвост. Вы это поняли?
Он усадил Васю и Майю за столик и, подозвав официантку, сам сделал заказ. Через пару минут появились бутылка шампанского, сладости и фрукты. Откупорив бутылку, Петрухин налил им полные до краев фужеры.
– Ну-ка, осушили! – скомандовал он. – А теперь – «любовь-морковь», и чтобы я поверил.
На сей раз и в самом деле Вася и Майя изобразили поцелуй настоящей влюбленной парочки.
– Значит, так, – посмотрев на часы, объявил Петрухин. – Пейте вино, кушайте сладости и периодически тренируйтесь. А уж когда подъедет машина – выдадите все, на что способны. Чтобы аж губы трещали!
…Ежонов, оказавшись в камере, до самого утра так ни разу и не уснул. Хотя ему, как явному авторитету, уступили на нарах чуть ли не самое лучшее место. Бессонница его обуяла не только потому, что он нежданно-негаданно загремел в СИЗО. Его глодали сомнения и по поводу Барона. Узнав, что у одного из сокамерников есть сотовый, как авторитетный «сиделец», он получил мобилу без каких-либо просьб и уговоров. Вадим по памяти набрал номер Барона и через некоторое время услышал хорошо знакомое барственное:
– Да?..
Доложив Барону о провале операции, он сообщил также и о том, что опер, как видно, не такой уж твердокаменный, поскольку известие о видео с компроматом его явно встревожило, и он готов к переговорам. Еж ожидал, что Барон тут же проникнется услышанным и сообщит, как скоро пришлет в СИЗО орду адвокатов, чтобы вытащить его на свободу. Но Барон лишь пообещал подумать, как ему помочь, и посоветовал держать язык за зубами. При этом в трубке явственно слышался шум автомобильного двигателя. Это означало, что он куда-то едет. Но куда? И с кем? Об этом Вадим спросить не решился, однако на душе остался крайне неприятный осадок.
А рано утром, вскоре после завтрака, его взяли «в работу» сразу двое молодых оперов. Их он видел еще на острове и вчера в Кузнецовке. Там лейтенанты ему показались зелеными профанами, несерьезными и неопытными. Но здесь, в СИЗО, Еж понял – недооценил он их, и даже очень. Перекрестный допрос, жесткий и грамотно организованный, парни вели профессионально и четко. Измотанный бесконечными уточнениями и выяснениями, уже в девятом часу он с облегчением услышал, что сейчас его повезут в Кузнецовку для уточнения некоторых обстоятельств на месте задержания.
Загрузившись в «обезьянник на колесах», Вадим уныло смотрел в зарешеченное окошко «уазика» с мигалками и размышлял о превратностях судьбы. Впереди в кабину сели лейтенанты, вооруженные автоматами, с ними видеооператор, и машина помчалась по городу. Вырулив на улицу, которая шла в ту сторону, где за городом начиналась дорога на Кузнецовку, «уазик» внезапно метнулся к обочине, и его шофер, молоденький сержант, сообщил:
– Одну секунду! Я за сигаретами!
После чего помчался бегом к бару летнего кафе.