Волчья ягода
Шрифт:
Тонкий аромат всё ещё витал в воздухе, когда Рома спрятал лицо в ладонях и глухо зарычал. Он был не готов отпустить её! Прошло чуть больше года, а он всё никак не пришёл в себя. А вот теперь ещё этот запах! И больно так, что всё внутри переворачивается.
Вместо жалкого порыва утопить горе в рюмке, Рома отправился в комнату и завалился спать как есть: в одежде и в обуви. Мама уверяла, что сон – лучшее лекарство. Сейчас представился отличный случай убедиться в этом лично.
Глава 4
Второе «утро» за
Тошнота отступила, головную боль удалось заглушить таблеткой растворимого аспирина, а контрастный душ придал бодрости телу и духу. Свежий и в меру жизнерадостный Рома спустился вниз и тут же нарвался на укоризненный взгляд.
– Софьюшка, роднулечка, золотце ты наше, – принялся он лебезить перед подбоченившейся женщиной, но домработница стояла горой и оставалась непреклонна.
– Это что же это делается, а?! – не обращая внимания на заискивающий взгляд, едва не взвизгнула та. – Ты, Роман Борисыч, случайно, того… головой не повредился? – женщина сурово сдвинула брови.
– Софья, клянусь, сегодня я проснулся другим человеком. Прости мне все прегрешения и вели миловать!
Ромка осмысленно приложил правую ладонь к груди, покаянно опустил голову и припал на одно колено.
– Сегодня мне позвонил Борис Львович. Он так кричал, так кричал… Он оскорблял тебя последними словами, он был в натуральном бешенстве. А ведь у папы больное сердце, ты же знаешь…
Рома жадно втянул в себя воздух и вскинул голову, вот только на лице больше не было ни проникновенного взгляда, ни раскаяния.
– Что ты натворил, я тебя спрашиваю?! – грозно взмахнув кухонным полотенцем, вскрикнула Софья и расплакалась. – Видела бы покойная Лиечка, что вы тут устроили…
Рома встал на ноги и прихватил тучную женщину за узкие плечики.
– Да всё нормуль, не бери близко к сердцу. И с отцом я больше не буду ссориться. Честно-честно, – будто учащийся младших классов заверил Ромка и стёр с пухлой розовой щеки слезинку.
Софья растерянно обмякла, а Рома воспользовался этим и скользнул к двери.
– Ну что ты будешь делать… – всплеснула она руками, на что Рома обворожительно улыбнулся:
– Я на пробежку, – предупредил он любые дурные мысли и послал женщине воздушный поцелуй.
Софья возмущённо вспыхнула и пригрозила ему кулаком, но Ромка знал: простила. Дурашливо толкнув плечом входную дверь, он будто оказался в другом измерении. От унылой серости осени не осталось и следа. Конец октября редко радует ясным небом и ярким солнцем, но, видно, новая жизнь
– Роман Борисыч, что с пацаном делать? Софья явилась, вот-вот пойдёт кормить собак, – невнятно пробормотал Володя, заставляя Рому озадаченно хмуриться.
– С каким ещё пацаном? – выдал тот, пытаясь отдышаться.
И не успел Володя открыть рот, желая что-то пояснить, как Рому подбросило на месте.
– В смысле, с пацаном? – странно потянул он, вглядываясь в суровое лицо начальника охраны. – Он что, ещё здесь?!
– А куда же он денется?
Рома обтёр лицо ладонью и вытаращил глаза.
– Да твою ж мать! – взревел он. – Вы тут рехнулись все?! – ахнул, спешно направляясь к вольерам. – Ладно я с перепоя идиот, но ты-то, Володь… – Рома болезненно поморщился и сдавленно застонал.
Утренние воспоминания пробирались сквозь туман забытья весьма и весьма неспешно. Они, точно опасливые улитки, медленно выползали и не выдерживали никакой критики. Понятное дело, валить вину на охрану не было смысла! Но как он сам до такого допёр?..
Мальчишка сидел в дальнем углу клетки прямо на полу, обхватив грязными ладошками колени. Рома уверенно вошёл, потянул того за шиворот дряхлой куртки и хорошенечко встряхнул. Мальчишка хоть и поморщился, но в целом выглядел неплохо. Чрезмерную бледность Рома списал на боязнь собак, хотя откуда эта мысль возникла в его голове, даже не представлял.
Так и удерживая мальчишку за шиворот, он вышел из вольера, наградив Володю говорящим взглядом, и направился прямиком к дому. Уже войдя в просторную прихожую, он задумался, с чего стоит начать: отправить мальчишку отмываться или сначала следует всё же покормить. Примерно представляя, как начнёт причитать Софья, прежде всего Рома выбрал именно «помыться». Мелкими перебежками они пересекли холл и оказались в гостевой ванной комнате. Мальчишка не мешался, и это радовало. К тому же он абсолютно покорно принялся оттирать чумазое лицо и закаревшую грязь под ногтями. Рома бы тому ещё и шею намылил, но решил не вмешиваться в чужое беспризорное детство и ограничился общим фоном.
После ванной он отвёл мальчишку в столовую. Софья только бросила на хозяина робкий взгляд, но спорить не стала, приготовила кашу, пышный омлет и разбавляла общую напряжённую атмосферу незамысловатыми шутками.
Мальчишка сначала дичился, к еде тянулся неохотно, но как только понял, что «по-плохому» для него всё же закончилось, принялся торопливо наворачивать предложенные блюда. Когда на столе остался только чай и тарелка с бутербродами, он мученически вздохнул и через силу отвернулся в сторону.