Волчья звезда
Шрифт:
– Рыкун не готовился к третьему посвящению! – повысив голос, прервал его Шавкан.
– Готовился, готовился... – спокойно повторил Волкан. – И подготовку эту он начал после того, как какой-то захолустный оракул предсказал скорую смерть одного из членов Совета. Рыкун мне сам об этом рассказывал, когда мы однажды заспорили о достоинствах различных оракулов.
– Мы не о том говорим! – неожиданно вмешался в разгорающийся спор Вершитель. – До ночи первого испытания осталось всего восемь суток, будем мы объявлять об открытии вакансии сейчас или, немного задержав объявление, дадим возможность подготовиться нескольким претендентам?
– По закону и обычаям
Последнее предложение он произнес с некоторым нажимом, внимательно оглядывая своих товарищей по Совету посвященных.
– Кто считает, что такие причины есть?.. – спросил Вершитель.
В зале снова повисла тишина, она длилась и длилась, никем и ничем не нарушаемая, пока снова не прозвучал голос Вершителя:
– Значит, официальное объявление об открытии вакансии в Совете посвященных будет сделано послезавтра!
Спустя восемь суток, в час Волка, у входа в Звездную башню университета остановилась легкая двухколесная повозка, запряженная старой лошадью. На козлах сидел сгорбившийся мужчина в длинном темно-коричневом плаще, капюшон которого закрывал его голову и частично лицо. Минуту спустя из дверей башни двое служек вывели высокого, судя по осанке, молодого еще мужчину, одетого в обычную темную хламиду дважды посвященного волхва, его глаза были завязаны темным платком. Служки помогли ему забраться в повозку и тут же вернулись в башню, а возница тронул поводья, давая знак лошади. Та тряхнула головой и медленно двинулась с места – повозка, несмотря на свою легкость, явно была для нее тяжеловата. Тем не менее лошадь вывезла ее с территории университета и покатила по главной улице Лютеца в направлении южных ворот. Возница продолжал, все так же сгорбившись, сидеть на козлах, и лошадь тащилась сама, без понуканий и указаний человека. Улица была пуста, хотя время было еще не позднее, и на соседних улицах народ привычно шел по своим делам. Казалось, жители города знали о медленно тянущейся прочь из города повозке и старались не попадаться ей навстречу.
Повозка миновала городские ворота, и ее колеса перестали грохотать по булыжникам мостовой, съехав в дорожную пыль. В полной тишине она двигалась по этой дороге около часа, вечер незаметно перешел в ночь, облака немного разошлись, и сквозь них проглянули самые яркие звезды. Дорога пошла немного под уклон, и, видимо, поэтому лошадь пошла чуть быстрее. В этот момент возница, словно проснувшись, вдруг заговорил. Не поднимая головы, он бормотал тихо и монотонно, словно плел некое странное заклинание или вслух делился своими мыслями с быстро темнеющим облачным небом:
– Ночь, конечно, длинна, но и она проходит, как проходит все в этом Мире... И не надо ее торопить, не надо считать минуты – время тем быстрее, чем меньше внимания на него обращаешь. И еще надо помнить, что от часа Вепря до часа Жаворонка – время видений и призраков, ангелов и демонов, время сомнений... И кто посетит тебя в этот час – неизвестно, перед некоторыми именно в это время приоткрывается завеса Иной Жизни. Правда, не каждый может осознать то, что ему открывается, принять то, что, возможно, противно обычным человеческим чувствам... Но мы ведь так мало еще знаем об этом Мире, об этой Жизни... о Добре и Зле и о личинах, которые они принимают... И потому не надо торопиться с выводами, не надо прежде времени отваживаться и страшиться, радоваться и горевать...
Тут он замолчал, приподнял голову и вроде бы принюхался. В воздухе действительно возник некий даже не запах, а признак близкой воды. Возница приподнялся на козлах и посмотрел вперед, туда, где полоса дороги, чуть более светлая, чем окружающее пространство, сворачивала вправо. Возница опустился на козлы, кивнул и снова забормотал:
– Ну вот мы и приехали... Еще чуть-чуть, и старушку Конни можно будет отправить на живодерню... Ведь по обычаю, лошадь, привезшую человека на испытание третьего посвящения, убивают... Здесь я покину тебя, дальше вы пойдете вдвоем – ты и Конни...
После этих слов он довольно неуклюже спрыгнул на землю, не останавливая повозки, и в следующее мгновение растворился в окружающей темноте. Только легкий шелест мог подсказать чуткому уху, что он проскользнул в заросли кустов, окружающих дорогу. Лошадка между тем продолжала неспешно переставлять свои старые ноги, приближая повозку к цели поездки.
Наконец повозка добралась до поворота дороги, но вместо того чтобы свернуть, лошадь, словно слепая, продолжала идти прямо, по недавно сделанной в кустах росчисти, и спустя пару минут выехала на высокий крутой берег поблескивающей далеко внизу реки...
К этому моменту небо окончательно очистилось, и мириады равнодушных звезд повисли над уснувшей землей.
Лошадь, словно догадавшись, что ее путь окончен, остановилась.
– Вот мы и приехали... – донесся из повозки глухой голос.
Закрывавшая внутренность повозки шкура колыхнулась, но в тот же момент раздался негромкий, но строгий окрик:
– Не торопись!
А еще через пару секунд к повозке подошли четыре человека, с ног до головы закутанные в темные плащи. И тот же голос, что остановил движение пассажира, спросил:
– Кто подъехал к Падающему мосту?!
– Ратмир, княжич из стаи восточных волков, прошедший два посвящения Миру, – ответил из повозки глухой спокойный голос.
– Зачем ты подъехал к Падающему мосту, дважды посвященный Ратмир?!
– Чтобы испытать себя в третьем посвящении!
– Что ты знаешь об этом испытании?
– Только то, что его надо пройти!
Последовала секундная пауза, а затем другой голос произнес:
– Выходи!
Шкура, прикрывавшая повозку, откинулась, и из нее осторожно выбрался Ратмир. Его глаза по-прежнему были завязаны плотной темной тканью. Тем не менее, оказавшись на земле, Ратмир выпрямился и медленно повел головой из стороны в сторону, словно осматриваясь, а затем, переступив с ноги на ногу, он повернулся к одному из четверых мужчин, встретивших его, словно ожидая дальнейших указаний. Видимо, мужчина именно так оценил молчание Ратмира, потому что, повернувшись вправо, он указал на темный силуэт высокой скалы, нависавшей над береговым обрывом странным, похожим на птичий клюв наростом.
– Тебе – туда... – И чуть помолчав, спросил: – Провожатый нужен?
Ратмир повернул голову в сторону скалы, несколько секунд стоял неподвижно, как бы рассматривая ее, а потом отрицательно качнул головой:
– Нет, я доберусь сам...
– Тогда иди!
И мужчина сделал шаг в сторону, словно пропуская Ратмира к скале.
Княжич вздохнул, быстро повернул голову и замер. Сквозь плотную повязку, прикрывавшую его глаза, он несколько секунд смотрел на оранжевую искру Волчьей звезды, и губы его едва заметно шевелились. А затем он опустил голову и молча направился к указанной скале.