Волд Аскер и симфония дальнего космоса
Шрифт:
Но учить язык со всем племенем не пришлось: Зелёная была совершенно одна. Она привела меня к пещере в скалах и показала внутрь. Тут не было деревьев, было сухо и немного темновато. Пока я осматривал пещеру, она улетучилась. Итак, деревенщину убрали с городской площади и выдали ордер на жилплощадь по ГМС – талону. Я перетащил в пещеру свои вещи и даже разжег костёр из веток. Мне никто не встретился и никто не препятствовал. Уже хорошо.
Я прислонился к стене пещеры и попытался подумать разные мысли, но в голову лезла только всякая чепуха. Почему-то вспомнилось, как Лилиан в три года промочила ноги и заболела, а мы все бегали в панике и не знали, чем её лечить. Потом вспомнилось, как она в четыре года додумалась до объективного идеализма. Я её тогда выгнал из-за экрана навигационного компьютера, чтобы не смотрела слишком много фильмов.
– А что, если это мы спим и нам всё снится?
– О, нет, и эта туда же! – в ужасе возгласил Фиу.
– А что будет, когда мы проснёмся? – спросил я.
– Будет лето, тепло и можно будет смотреть мультики, сколько хочешь! – радостно объяснила Лилиан.
Эти и им подобные воспоминания преследовали меня и не давали возможности подумать ни о чём серьёзном. Так я в тот день ни о чем и не подумал.
– Волд, ну где ты там? Почему так долго? – это восклицание нетерпения и недовольства из уст Зелёной звучало, как музыка радости. Зелёная – совершенно невинный и жизнерадостный ребенок. Всё ей в радость, всё ей в удовольствие. И это при том, что она тут совершенно одна. У неё нет ни семьи, не знакомых. У неё нет родителей, и она не помнит, откуда она тут взялась. На вопросы об этом она отвечает: "Я всегда тут была". При этом она, несомненно, происходит с этой планеты. Стоит ей похлопать по деревьям особым образом, как они сгибают ветви и устраивают для неё ложе с крышей из листьев, под которыми она может переждать любой дождь, если хочет, конечно. Обычно она во время дождя носится по лужам и приплясывает. Ночью она спит в пещере, её пещера находится недалеко от моей. Домики из ветвей она использовала, когда мы путешествовали по планете. Мы прошли много сотен километров, хотели найти кого-нибудь из её народа, но не нашли никого. Только бесконечный молчаливый лес. Тут есть звери, некоторые из них довольно крупные. Мне удавалось их увидеть только тогда, когда они приходили к Зелёной, чтобы она повытащила из них разные занозы. Мне звери не показываются. Что и не удивительно, поскольку в своём металлизированном скафандре я гремлю на весь лес, как связка из консервных банок за машиной.
Вот и сейчас мы идём купаться к озеру. Купаться будет, разумеется, только Зелёная, я стараюсь не загрязнять планету своими микробами, хожу везде в скафандре. Скафандр у меня, правду сказать, открытого типа, но уже хоть что-то. Говорят, самые злые бактерии гибнут на воздухе за несколько минут, а в жидкости могут пребывать бесконечно. Я доработал скафандр сам, поставил фильтры, так, чтобы ни один микроб или паразит не мог пролезть через воздуховоды.
Эти ежедневные прогулки к озеру добивают меня хуже всякого наказания. Ноги оскальзываются на скользких корнях, я поминутно падаю в лужи, и всё это только для того, чтобы потом посмотреть с берега, как Зелёная резвится в воде. За то время, пока я дохожу до озера, Зелёная успевает несколько раз забежать вперёд на сотню метров и вернуться. Но и не пойти невозможно, ей, видите ли, без меня скучно. Я научил её говорить, рассказал ей множество сказок про жизнь на разных планетах, и теперь я у неё – любимая игрушка. Почему-то я очень боюсь её огорчить, и потому приходится каждый день ходить, постоянно поскальзываясь, на это… чудное озеро. Впрочем, Зелёную нельзя назвать навязчивой. Она очень хорошо чувствует, когда я начинаю уставать, и тут же исчезает. У неё море каких-то своих дел в лесу, и она меня в них не посвящает.
Её отношения с лесом меня пугают. Она в лесу является чем-то вроде королевы. Деревья дают ей кров, а если надо, то качают её на ветвях, как на качелях. Животные приносят ей ягоды и плоды. Я ни разу не видел, чтобы она что-нибудь собирала, но перед её пещерой всегда лежит куча свежих плодов. Она всегда знает, что происходит за несколько сотен километров вокруг, и может вдруг сорваться с места только потому, что где-то там кто-то из животных сломал ногу и не может дойти до воды самостоятельно. Как она это узнает, я не представляю. Единственная на планете поляна тоже появилась не сама собой. Зелёная на ней иногда танцует, и только поэтому она не даёт деревьям закрыть полянку.
На этот раз наше спокойное купание было прервано самым бесцеремонным образом. На берег озера выскочил огромный зверь и направился прямо к нам с явным намерением пообедать. Зелёная помчалась к берегу.
– Это что такое? – спросил я у Зелёной.
– Не знаю. Никогда с такими не сталкивалась. Бежим к деревьям! Они его прогонят.
Но до деревьев мы добежать не успели. Зверюга прыгнула, и прямо на нас. Я ухитрился уйти от удара огромной лапы и успел сунуть руку в пасть, чтобы побольнее стукнуть по чему-нибудь внутри. Мой манёвр удался, схваченная за язык зверюга взвыла, перекатилась на спину и отбросила меня задними лапами. Огромные когти проехались по скафандру, вспарывая его, как консервную банку, проникая глубоко внутрь и разрывая все мои печёнки. От такого удара я отлетел на семь метров и стукнулся о ствол дерева, получив заодно ещё и ряд переломов, несовместимых с жизнью. Повреждения были настолько глубокие, что даже силами души залечить их сразу было невозможно. Зелёная добежала до деревьев, и надо мной склонились ветви. Последнее, что сумело зафиксировать гаснущее сознание, это то, как Зеленая зачем-то тянет меня к дереву. Умирать по-настоящему, в отличие от того, как мы умирали на пути к Хранителю Знаний, было легко и совсем не больно. Даже где-то приятно, как будто возращение домой. И это они называют "безопасная планета"? У меня даже излучатель отобрали, отбиться от этой зверюги у меня не было никаких шансов. Тьма сомкнулась надо мной, и почему-то мне показалось, что тьма выглядела, как кора дерева.
Когда я вновь увидел свет, он был почему-то красным. Я лежал на чём-то мягком, было хорошо и спокойно. Разбираться в природе этого приятного и мягкого света совсем не хотелось. Моя постель медленно покачивалась. Через несколько часов (или месяцев?) такого лежания я осознал, что совершенно лишен одежды, и решил разобраться с проблемой биологического заражения. Я рывком сел на своём лежбище. Я находился в восьмигранной комнате с красными, полупрозрачными стенами, сквозь которые сочился свет. И тут эти стены разошлись. Передо мной стояла Зелёная, только она была больше меня в сорок раз.
– Ура! – захлопала она в ладоши, – Ты вернулся! Я так и думала, что дерево тебя примет!
Звук был просто оглушительным. Я огляделся и обнаружил, что моей комнатой был огромный красный цветок. Цветок находился на высоте нескольких моих ростов от поверхности земли. Впрочем, почему огромный? Я сидел на обычном цветке, высотой сантиметров сорок, а мой собственный рост составлял сантиметров пять. Я стал Дюймовочкой!
Беглый осмотр моего тела показал, что у меня зеленая кожа, короткая шерсть – пушок по всему телу и пропорции тела, как у новорожденного ребенка. Я совершенно спокойно мог сунуть ногу в рот, и для этого даже не пришлось бы сгибать колени.
– А – а! Я стал маленьким! – заплакал я.
– Не плачь! Будешь хорошо есть, и вскоре снова станешь большим! – с этими словами Зелёная взяла меня в ладонь и положила передо мной плод типа персика. Эта она очень вовремя сделала, голод у меня был жуткий. Пожевав пару минут сладкую мякоть, я уснул.
– Волд! Надо съесть ещё немного!
– Не хочу! Я хочу бегать!
– Ну почему ты всё время бегаешь? Ты должен поесть до того, как опять уснёшь!
Почему я всё время бегаю? Потому, что хочется. Неведомые гормоны постоянно заставляют меня делать то, чего я не хочу. То мне хочется есть, то бегать. Новое тело имело своё мнение о том, что мне надо делать, и то вырубало меня сном в самый неподходящий момент, то заставляло меня бегать и вертеться тогда, когда надо было есть. Зелёная, которая сама назначила себя моей мамочкой, терпеливо сносила все эти выбрыки и старалась кормить меня по графику.
– А кто вчера уснул прямо на проходе, на полу пещеры? До того, как поел? Надо поесть!- терпеливо продолжала уговаривать меня Зелёная.
Вот уж не ожидал, что на пятом десятке лет попаду в такое детство, что даже не смогу спокойно сидеть на месте!
Целый год я только и делал, что ел и рос. К концу этого года я дорос почти до метровой высоты. Ровно через год после моего "рождения" автоматические функции тела отключились. Что-то внутри меня решило, что теперь я сам должен управлять всеми функциями тела, и выключило все гормональные системы управления поведением. Это было настолько резко и заметно, что я чуть не утонул от неожиданности (в это время мы бултыхались с Зеленой в нашем любимом озере).