Волд Аскер и симфония дальнего космоса
Шрифт:
Иллиан ненадолго задумался.
– Из этого тяжело будет сделать государственную религию.
– Почему же? Из отрицания может получиться учение не хуже, чем из утверждения. Возьми историю моей Земли и преподавай её в школах. Вместе с историей всех религий. Там будет только одна трудность: для того чтобы освоить все эти нюансы с управлением корпорациями, понадобится некоторых людей после школы учить ещё несколько лет.
– Это не проблема. Мне иногда нечем людей занять. Приходится их резьбой по камню занимать, чтобы даром деньги не раздавать. А тут хоть чем-то полезным заняты будут.
– А уменьшать рабочий день не пробовал?
– Чего это все эти бездельники прохлаждаться будут? Они как только перестают работать, тут же начинают друг другом заниматься. Да у них у большинства не работа, а отдых, ездят себе туда – сюда на лодочке весь день, песок возят, или сидят в тени, птиц от посевов отгоняют. Всё остальное у нас механизировано.
– Это называется "счастье". Когда всего много, тело не болит от переутомления, а внимание свободно для разных хобби. И все кричат: "Да здравствует наш любимый вождь Иллиан!" Кстати, если хочешь создать хорошее учение, можешь попробовать сделать его из себя.
– Как из себя? – Иллиан заметно испугался.
– Очень просто. "Жил – был Иллиан, он хотел, чтобы люди жили счастливо, и не хотел, чтобы они страдали. Для этого он собрал сторонников, взял в руки оружие и сразился с теми, кто хотел устроить разбойное государство. А потом он долгие годы старался сделать так, чтобы у его людей было изобилие и порядок. Он говорил, что лучше погибнуть с честью ради того, чтобы весь мир жил счастливо, чем жить ради алчности, и заповедал так жить всем своим потомкам и последователям".
– А кто я такой? Кто поверит молодому человеку? Вот если бы какие-нибудь слова от Бога… или от Богини…
– Твоя сила как раз в том, что ты обычный человек. Те, кто согласятся с тобой, назовут себя верными иллианистами, а кто не согласится – скажут, что они против. Видно живого человека… это люди смогут понять. А если надо, то и подправить. А все эти "слова от бога"… знаешь, ни на одной планете не было ни одной операции, чтобы эти все "слова свыше" не вышли боком. Обязательно найдется какая-нибудь талантливая сволочь, которая постарается обратить эти слова "себе на пользу, всему миру на страдание". Или толкование этих слов, если "слова свыше" не получается изменить. Наши Постигатели Истины с ног сбились, корректируя деятельность всех этих энтузиастов. Так что лучше не надо про бога…
– Угу. Что-то в этом есть. Попробую. Знаешь, батя, ты какой-то прозрачный стал. Отвечаешь не сразу, как раньше, и такими словами, которые хотел бы сказать сам, но не мог подобрать.
– Ну, спасибо, обрадовал старика.
– Могу посоветовать кое-что ещё про хорошее учение, – подал голос Аис (он присутствовал при разговоре в виде человекообразного робота), – когда я был ещё кораблём и ничего не знал, мне было скучно, и тогда я начал петь. Я старался, чтобы песня стала красивой, и так я тогда стал разумным, научился и считать, и говорить. Это было нужно для того, чтобы сделать песнь красивой. А если бы я не пытался сделать песню красивой, то так и не научился бы. Скажи им, что они должны стремиться сделать песню красивой.
Мы с Иллианом удивлённо уставились на Аиса. За кем до сих пор не замечалось философских интересов, так это за ним. Даже Лилиан, и та задавала больше вопросов. Наверно, это заразительно.
– Не все из моего народа способны к музыке, а из тех, кто способен, не все рады делать её красивой, – ответил Иллиан.
– Но вместо музыки можно делать что-нибудь другое красивое, – настаивал Аис.
– Неплохая идея, можешь и правда ввести такое правило, что человек определённое количество часов в месяц должен посвящать созданию красоты. И вообще, не старайся всё делать сам. Наверняка в твоём народе есть люди, которые думают об этом. Объяви конкурс на хорошее учение, пусть сами мучаются.
– Вам что, меня совсем не жалко? – засмеялся Иллиан.
Мы с Зелёной сделали Иллиану подарок, предались любви в одной из самых глубоких пещер в центре острова. На следующий день все жители острова очень удивлялись тому, что деревья и травы стали в два раза выше, а плоды у них стали намного больше и вкуснее.
Следующим я навестил мыслящую жидкость код 556781. Пришлось долго ждать, пока он всплывёт. За то время, пока мы ждали, нас чуть не утопил какой-то осьминог. Аис – робот отстрелил ему из излучателя щупальца раньше, чем я сообразил, почему нас так сильно качает. Талантливая у нас молодежь, ух, талантливая!
Жидкость код 556781 остался таким же весельчаком и насмешником, каким был всю жизнь. Пожаловался мне на проблему перенаселения и легкомыслие своих сородичей, которые безответственно относятся к размножению. Мы с ним обсудили проблему, после чего я полетел в Тимлак к Ирхе. Ирха за это время сделал головокружительную карьеру и здорово растолстел. Не зря он тогда читал на привалах наши учебники от "Постигателей", он сумел из них вычитать много такого, чего его не очень развитой цивилизации знать пока не полагалось. Он был теперь у князя первым советником и главным разработчиком новых технологий. Поначалу он испугался, что я возьму его за жабры. Когда он понял, что я не отыскиваю ворованные технологии, а просто шатаюсь по космосу, то оттаял, и мы с ним весело прогудели два дня. Симпатичен мне этот парень, наверно, я вижу в нём себя, молодого. В мою честь даже организовали соревнования на колесницах.
Бий У и Виллину я нашел в катакомбах базы. Бий У стала ещё более молчаливой и улыбчивой. Виллина побила собственные рекорды по въедливости и заботливости. Когда я зашел к ним, она выбивала пыль из одного молоденького капитана, ласково и безжалостно критикуя его за забытые запчасти для техники, недостаточное количество тёплой одежды и отсутствие НЗ. Напоследок она напомнила ему, что в его экипаже есть некто, кого обязательно надо поздравить с каким-то там праздничным днём, и отпустила.
– Мы такими не были, – грустно сказала она мне, – ты всегда заказывал неприкосновенный запас. Эта молодежь совсем безголовая. Ты бы видел этих девчонок, которые приходят ко мне в отдел, один ветер в голове. Не могут запомнить, чем танк отличается от БТРа, и что одному надо менять гусеницы, а другому – колёса.
– Конечно, – сказал я, – они же не учились в Космополе.
Виллина засмеялась: её воспоминания об академии были не самыми радужными. Я рассказал им свою печальную историю, они охали и ахали, единственные из всех моих знакомых. Пожалуй, женщин стоило придумать хотя бы ради того, чтобы они могли посочувствовать мужчинам. Забавное дело – мы изображаем из себя бесстрастных и суровых, летаем через космос, двигаем горы (а иногда – и планеты), и всё это для того, чтобы наши женщины нас похвалили или пожалели.