Вольф Мессинг. Судьба пророка
Шрифт:
Через восемь лет Ариго арестовали снова. Судья пришел к выводу, что он обладает удивительными способностями, которые должны стать предметом научного исследования. Но закон выше реальной помощи людям. Окончательно Ариго был освобожден 8 ноября 1965 года. На его операциях присутствовало несколько докторов, выразивших согласие выступить перед судом с показаниями. Эрик Леке, известный хирург, доктор клиники при университете Сан-Пауло и автор учебника для бразильских студентов-медиков, стал свидетелем четырех операций, проведенных Ариго за полчаса, и установил, что они носят паранормальный характер. Весь мир поразила операция Ариго по спасению раковой больной, от лечения которой врачи отказались.
Ариго погиб в автомобильной катастрофе в январе 1971 года, причем незадолго до
Мессинг, Харкос, Ариго… Уникальные люди, посланные человечеству для совершенствования жизни, но встретившие на своем благородном пути препятствия и даже обвинения именно в том, в чем они помогали людям. Зависть одних, косность других, противодействие третьих – это, вероятно, удел всех гениев, опекать и оберегать которых обязан весь мир.
Последнее выступление
Когда-нибудь оно наступает у человека, работающего на сцене. Иногда он догадывается об этом, иногда узнает только потом, когда его больше не приглашают администраторы.
Леонид Осипович Утесов однажды справедливо заметил, что лучше уйти со сцены на год раньше, чем на год позже. Он ушел, когда почувствовал, что потерян нерв, соединяющий его с залом, что у него уже нет былого темперамента, веселья, передающегося зрителям.
По поводу даты последнего выступления Вольфа Мессинга существуют разногласия. Автор предисловия к его мемуарам, основатель и член Международной ассоциации по исследованию проблем психотроники, доктор биологических наук А. П. Дубров, пишет, что видел Вольфа Мессинга в московском киноконцертном зале «Октябрь» в 1974 году. Он отмечает, что «присутствовавшие все время находились в состоянии непрерывного напряжения, сопереживали все происходящее с испытуемыми, находящимися на сцене. Зал буквально замирал, стояла полная тишина, когда знаменитый артист выполнял сложнейшие задания зрителей. И в этот вечер Вольф Мессинг был, как говорится, в „ударе“ – все опыты выполнялись им безукоризненно. Он сердился лишь тогда, когда испытуемый переставал думать о поставленной задаче. Это было последнее выступление великого мастера». С этим утверждением можно не согласиться, наверное, речь шла о последних «психологических опытах», показанных им в столице.
Дубров вспоминает, как при встрече с известным физикохимиком академиком П. А. Ребиндером Мессинг сказал, глядя на жену академика: «Вас беспокоит здоровье внука. Ему исполнилось десять лет. Ведь он сейчас хворает?» Все было именно так, подтвердила жена академика. Другой случай произошел с доктором филологических наук Л. В. Малаховским. По просьбе экстрасенса он предложил Мессингу сложнейшее задание: подойти к его месту в зале, взять в портфеле среди прочих книг английский толковый словарь Вебстера, найти в нем нужную страницу, строку и указать всего лишь одно определенное слово. Лист с записью этого слова находился в конверте, лежавшем в кармане у соседнего зрителя. Мессинг блестяще справился с задачей, после чего зрители долго ему аплодировали.
Описанные случаи важны тем, что индукторами в них были ученые, которые лично убедились в феномене Мессинга, открывающего новые пути к разгадке непознанных возможностей человеческого разума.
А возвращаясь к последнему выступлению великого маэстро, отметим, что, по словам Валентины Иосифовны Ивановской, состоялось оно в Обнинске.
Мессинга покидают силы. Чтобы поймать мысль индуктора, он кладет обе руки на его плечи… И после исполнения опытов входит в гримерную расстроенный и изможденный.
– Хватит, – говорит ему Валентина Иосифовна, – вы объездили весь мир и несколько раз нашу страну. Пора подумать о своем здоровье.
Вольф Григорьевич нехотя соглашается с ней, как бы подчиняясь суровому приговору: с тем, чему он посвятил свою жизнь, – с выступлениями на сцене – покончено. Возможно, Мессинг
В одном из своих стихотворений поэт Андрей Вознесенский заметил: «Чем больше отдаешь, тем больше остается». Я думаю, что эта мысль относилась и к Мессингу. Он уставал безумно, особенно после сеансов каталепсии, которыми злоупотреблял в юные годы, бесконечное напряжение подтачивало его силы. Может, стоило отдохнуть, поехать в Тбилиси, Сочи или Кисловодск, укрепить здоровье, успокоить нервы, а потом выступать, реже, но не покидать сцену, поскольку потеря работы со зрителями лишила смысла его дальнейшую жизнь, пусть тяжелую, но жизнь. Вот слова об этом самого Вольфа Григорьевича: «Сегодня мне предстоит выступать с очередным сеансом моих „психологических опытов“. Мне предстоит выйти в зал, где сидит почти тысяча человек и все смотрят на меня. Мне надо захватить этих людей, взволновать и удивить их, показывая им мое искусство, которое большинство из них считает чудесным, удивить и в то же время, не разочаровывая, убедить, что ничего чудесного в этом нет, что все делается силой человеческого разума и воли.
А ведь это совсем не легко – выйти одному в зал, где на тебя устремлены тысячи глаз: недоверчивых, сомневающихся, бывает, и просто враждебных, – и без сочувствия, без поддержки, во всяком случае в первые, самые трудные, минуты, выполнить свою работу.
Психологические опыты – это моя работа, и она совсем не легка! Мне надо собрать все свои силы, напрячь все свои способности, сконцентрировать всю свою волю, как спортсмену перед прыжком, как молотобойцу перед ударом тяжелой кувалдой. Мой труд не легче труда молотобойца и спортсмена, или конструктора, склонившегося над чертежом новой машины, или геолога, по неведомой тропке отыскивающего в непроходимой тайге редкий минерал…»
Отдадим должное литзаписчику, который все-таки достаточно точно и художественно отобразил то, что ему рассказал или написал о себе Мессинг.
Но поставлена точка… Думать о выступлениях, готовиться к ним уже не надо. Душу охватывает тоска, кажется, что ушло самое главное, без чего жизнь – не жизнь, и нужно длительное время, чтобы в какой-то мере свыкнуться с этой мыслью. Сцена будет преследовать во снах, будет казаться, что ты забыл тексты, и пробуждение ото сна окажется медленным и тяжелым. Но нужно завтракать, читать газеты, смотреть телевизор, который все больше и больше связывает тебя с новой жизнью. Для кого-то он еще – Вольф Мессинг. Он, как и прежде, боится показываться в людных местах, где могут узнать, смотреть на него как на диковинку. «Я люблю все виды искусства – от драмы и оперы до цирка и эстрады… Я был знаком со многими выдающимися актерами: неповторимым Шаляпиным, ироничным Михоэлсом, могучим Провом Садовским, волшебником Вертинским… И раньше каждый свободный вечер я проводил в театре, на концерте или в цирке. Сейчас я нередко вместо этого сижу у телевизора. Это удивительное изобретение доставляет мне массу радости. Оно раздвигает стены дома так, что виден весь мир. Сознаться ли? Одна из причин, которая заставляет меня избегать посещения театров, – боязнь быть узнанным. Очень неприятно, когда на тебя, пришедшего спокойно и мирно насладиться игрой актеров, искусством постановщика, тайно из-за спины показывают пальцем, а иной раз и бесцеремонно забегают вперед, чтобы поглядеть. Это очень мешает…»
Учтем, что это писалось, когда телевидение только набирало силу, не было засорено рекламой, показом одних и тех же исполнителей, дешевых, а потому примитивных зарубежных фильмов или наших, подражательных и, следовательно, худших…
Но со временем Вольф Григорьевич начинает замечать, что прохожие, погруженные в свои мысли, равнодушно проходят мимо. Признаюсь, даже я, дважды побывавший на выступлениях Вольфа Григорьевича, живущий буквально напротив его дома, ни разу на улице не видел Мессинга, а может, не запомнил внешности, поскольку ни разу его опыты не транслировались по телевидению, как, например, псевдолечебные сеансы Кашпировского, походившие на готовую пародию.