Вольф Мессинг
Шрифт:
Я не имел права отдавать им Мессинга! Мне нельзя было сдаваться в плен. Я был полон будущим.
По мысленному, в скобках, свидетельству Айвазяна, его покровитель, а также весь руководящий состав местного наркомата внутренних дел, прокляли новосибирских чекистов задолго до того, как мы встретились в больничной палате. Вот что мне удалось выудить у «хитрожопого особиста». Сибирские следопыты, по-видимому, решили любой ценой избавиться от надоедливого и странного гастролера, имевшего неясные связи в Москве. При первой же возможности они сбагрили Мессинга в Ташкент. В сопроводиловке было сказано, что этот «В. Г. Мессинг прекрасно зарекомендовал себя и готов к сотрудничеству. Разбирается в «польском вопросе» — и точка. Начальник Новосибирского управления и не подумал предупредить Гобулова, что этим типом интересуется Москва, а без наводки как работать?
Что касается Москвы, то голосом зовущего, лучом маяка прозвучала мелькнувшая в голове Айвазяна фамилия «Маленков». [83] Все остальное оказалось делом техники. Наобум слопав пешку соседа, я, потирая руки, вслух порадовался — пешки тоже не орешки. Взорливший особист тут же взял моего слона. Я изобразил полное недоумение и, не скрывая обиды, заявил.
— Предупреждать надо! В Москве так не поступают! Москва — большой город!! — после чего, в назиданье, завел
83
Маленков Г. М.(1902–1988) — советский государственный и партийный деятель. Один из ближайших соратников Сталина. Герой Социалистического Труда (1943). Род. в семье служащего, внук царского полковника, дворянин.
В 1930 году Л. М. Каганович выдвинул Маленкова на должность заведующего орготделом Московского комитета партии. В 1934 году Сталин зав. отделом руководящих парт. органов ЦК. Маленков стал близким другом выдвиженца Н. И. Ежова, под руководством которого активно участвовал в проверке парт. документов в 1936, что фактически явилось еще одной чисткой партии. Формально не входя ни в какие гос. органы, Маленков в репрессиях 1937–1938 играл не менее важную роль, чем Н. И. Ежов, Л. П. Берия, Л. М. Каганович, В. М. Молотов. В 1941 Маленков стал кандидатом в члены Политбюро, войдя в ближайшее окружение Сталина. С началом Великой Отечественной войны Маленков был в составе Гос. Комитета Обороны (ГКО) и выезжал на фронт, где создавалась угрожающая ситуация: был в Ленинграде (авг. 1941), под Москвой (осень 1941, в Сталинграде (авг. 1942). В дальнейшем сыграл определенную роль в налаживании производства самолетов, за что в 1943 был удостоен звания Героя Соц. Труда. Осенью 1944, выполняя директиву Сталина о постепенном вытеснении евреев с руководящих должностей в гос. и парт. органах, обосновал необходимость «повышения бдительности» к еврейским кадрам.
В 1950–1952 Маленков стал вторым по значению человеком в партии. После смерти Сталина Маленков занял пост Председателя Совета Министров СССР. Он отказался от поддержки Л. П. Берии, после чего последний был арестован. Выступил Маленков и против «политики культа личности». Летом 1953 Маленков предложил значительно снизить налоги с крестьян и аннулировать все прошлые колхозные долги, увеличить производство товаров потребления за счет уменьшения производства средств производства, что обеспечило Маленков популярность у населения. В 1955 Маленков был освобожден от поста главы правительства, но оставался одним из руководителей страны. Участник «антипартийной группы» Кагановича и Молотова. После поражения этой группы назначен директором Усть-Каменогорской ГЭС, потом директором Экибастузской ГРЭС. В 1961, после XXII съезда КПСС, Маленков исключили из партии. В 1968, после выхода на пенсию, Маленков позволили вернуться в Москву. О смерти 86-летнего Маленков сов. печать не сообщила.
Айвазян сглотнул наживку. Не скрывая изумления, он поинтересовался — неужели я знаком с самим Маленковым?
— Как же, — ответил я, — мы познакомились с Георгием Максимилиановичем на даче Иосифа Виссарионовича.
Этот ход решил дело. Айвазян застыл и некоторое время сидел, как ватный, усиленно соображая — сразу бежать к Гобулову и сообщить ему, что пронира бывал на даче хозяина, или прикинуться дурачком и попытаться выведать, когда и по какому случаю тот был вызван в Кунцево.
Наконец он решил, что будет лучше продолжить разговор. Чтобы добиться цели, он решил выложить что-нибудь из того, чем поделился вернувшийся из Москвы Гобулов. Пусть пронира убедится, он тоже лаваш без шашлыка не ест! Сосед согласился: «кто спорит, Москва — большой город», и «там есть люди, которые как вершины, далеко смотрят. Но не долго».
— Это почему же? — удивился я.
— Буря в Москве, дорогой, — по секрету сообщил Айвазян. — Большая буря. После поражения в Крыму, и под Харьковом, знаешь, в Ставке такие головы полетели…
Понизив голос, Айвазян рассказал о скандале, которые всю весну и лето сотрясал кремлевские верхи.
Всесильного Мехлиса, [84] явившегося на доклад к вождю с кляузой на Козлова, командующего разгромленным Крымским фронтом, Сталин встретил убийственным: «Будь ты проклят!»
— Слюшай, зачем кляузничать? — возмутился Айвазян. — Мехлис сам член военного совета фронта, а поступил как грязный ишак. Устраивал длинные, нюдные совещания, давал ценные указания, а к работе разведки слушать не хотел. А ведь разведка за день предупредила — завтра немец ударит.
84
Мехлис Л. З.(1889–1953), партийный и государственный деятель, армейский комиссар 1-го ранга (1938), генерал-полковник (1944). Сын служащего. Еврей. В 1922-26 — в аппарате ЦК ВКП(б), в 1924-30 помощник генерального секретаря И. В. Сталина, своей рабской преданностью заслужил его полное доверие и долгие годы пользовался его покровительством. С 1930 редактор газеты «Правда». Являясь начальником ПУ РККА развернул невиданную кампанию репрессий и дискредитации высшего командного и политического состава. В результате его действий были практически уничтожены высшее и среднее звено РККА, причем он не только содействовал органам государственной безопасности, но и сам проявлял инициативу, требуя новых и новых арестов заговорщиков, а в отношении низшего звена принимал решения своей властью.
С июня 1941 одновременно зам. наркома обороны, начальник ГлавПУ РККА. В 1942 представитель Ставки на Крымском фронте. Сразу начал посылать в Ставку доносы на командующего фронтом Д. Т. Козлова. 4.6.1942 М., как не обеспечивший выполнение директив Сталина, был снят с поста зам. наркома обороны СССР и нач. ГлавПУ, а также понижен в звании до корпусного комиссара. В 1942-45 член Военных советов 6-й армии и многих фронтов. На всех должностях в армии М. постоянно вмешивался в решения командиров, требуя руководствоваться решениями партии независимо от стратегических и тактических задач. Постоянно писал доносы в ЦК на командующих, требуя их привлечения к ответственности.
К. Симонов писал: «Я был на Керченском полуострове в 1942 г. Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие к командующим армией и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, человека неграмотного в военном деле… Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армии на самую передовую. Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600–700 м, нигде и никогда потом я не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал безумец…» ( Симонов К. Уроки истории и долг писателя //Наука и жизнь. 1987. № 6).
Немцы взяли в плен 176 тысяч солдат и офицеров, в качестве трофеев — три с половиной тысячи орудий, 350 танков, огромное количество боеприпасов.
Маршалу Тимошенко досталось за поражение под Харьковом, но самый грозный разнос ждал его после того, как в Москве стало известно о предательстве Власова. [85]
— Причем здесь Власов и поражение под Харьковом? — не понял я.
— Ты не знаешь? Тогда слюшай нашот маршал Тимошенко. Он, безмозглый баран, твой Тимошенко. Вай-вай-вай, он Власову был как отец родной! А Власов, сам знаешь, какая змеюка оказался.
Перевожу на русский язык. После окружения наших войск под Харьковом, где в плен попало около двухсот сорока тысяч человек, более тысячи танков и двух тысяч орудий, немцы двинулись к Сталинграду и на Кавказ. Сталин тяжело переживал эту неудачу, лишившую Красную армию большей части подготовленных за зиму оперативно-стратегических резервов. Но куда большую ярость вызвала у вождя новость о предательстве Власова. Эта измена оказалась последней каплей, решившей судьбу Тимошенко. Вождь гневно напомнил ему как в сороковом году именно с подачи Тимошенко Власова объявили командиром лучшей дивизии в Красной армии. Досталось также Жукову, тогда же подписавшему отличную служебную характеристику изменнику.
85
Власов сдался в плен в начале июля 1942 года. Об этом было объявлено в сводке германского верховного командования, прозвучавшей по радио 14 июля.
Теперь, со слов Айвазяна, в Кремле главным вопросом стал кадровый. Слетел со всех постов маршал Кулик. [86] Мехлиса сняли с должности начальника Политуправления Красной Армии и разжаловали до бригадного комиссара. Командующий Крымским фронтом Козлов разжалован до генерал-майора и отправлен командовать 24-ой армией. Кувырнулся давний протеже Сталина, генерал-лейтенант Г. Г. Соколов, еще до назначения Власова загнавший 2-ю ударную армию в болота. Он пришел в Красную армию с должности заместителя наркома внутренних дел. За дело брался горячо, давал любые обещания. [87] На практике же у него ничего не получалось.
86
Кулик Г. И.(1890–1950) — советский военачальник, Маршал Советского Союза. Военную службу начал в царской армии во время Первой Мировой Войны. В 1926 Кулик стал начальником директората артиллерии Красной Армии, был одним из руководителей артиллерии до 1941. Противостоял радикальным реформам Михаила Тухачевского в 1930-е годы. Кулик имел репутацию некомпетентного офицера и задиры, но его преданность Сталину защищала его от критиков. Кулик сопротивлялся кампании Тимошенко по механизации Красной Армии а также использованию минных полей как «оружия слабых». Также недооценивал роль автоматического стрелкового оружия в современной войне, называл пистолеты-пулеметы «оружием полиции» из-за их относительной (по сравнению с винтовкой) неточности, малой дальности огня и большого расхода боеприпасов.
В июне 1941 после вторжения Германии, Кулик был отправлен на помощь командованию Западного фронта, попал в окружение и вышел к своим только через несколько недель. В сентябре 1941 г. принял командование 54-той армией, имея задачу разорвать снаружи кольцо блокады Ленинградского фронта. Здесь его некомпетентность привела к тяжелому поражению и к окружению Ленинграда. В 1942 был отдан под суд за оставление Керченского полуострова без приказа, лишён наград и понижен в звании до генерал-майора. В 1946 был снят со всех постов, 11.01 1947 арестован и в 1950 расстрелян, вместе с генералами В. Н. Гордовым и Ф. Т. Рыбальченко, «по обвинению в организации заговорщической группы для борьбы с советской властью». На него донесли, что в пьяных разговорах он крайне неуважительно отзывался о партии и Сталине. Уже 11 апреля 1956 был реабилитирован Хрущёвым, а в 1958 посмертно восстановлен в звании Маршала Советского Союза (хотя, собственно, на момент осуждения к расстрелу он был генерал-майором, а по делу 1942 года Кулик реабилитирован не был).
87
Привожу отрывок из подлинного приказа Соколова по 2-ой армии.
«1. Хождение, как ползанье мух осенью, отменяю и приказываю впредь в армии ходить так: военный шаг — аршин, им и ходить. Ус — коренный — полтора, так и нажимать.
2. С едой не ладен порядок. Среди боя обедают и марш прерывают на завтрак. На войне порядок таков: завтрак — затемно, перед рассветом, а обед — затемно, вечером. Днем удастся хлеба или сухарь с чаем пожевать — хорошо, а нет — и на этом спасибо, благо день не особенно длинен. ( Это зимой, на тридцатиградусном морозе! — прим. автора.)
3. Запомнить всем — и начальникам, и рядовым, и старым, и молодым, что днем колоннами больше роты ходить нельзя, а вообще на войне для похода — ночь, вот тогда и маршируй.
4. Холода не бояться, бабами рязанскими не обряжаться, быть молодцами и морозу не поддаваться. Уши и руки растирай снегом!»
Ну, чем не Суворов? ( О. Смыслов. Пятая колонна Гитлера. Часть II. Глава 1;3. Цитируется по воспоминаниям Мерецкова).
Одним словом, дым стоит коромыслом. Теперь, как поделился Айвазян, пришло время новых людей.
— Слюшай, знаешь, кто всплыл первым? Какой-то Говоров. Представляешь!
Сосед дал мне время прочувствовать, что творится в советском королевстве, затем закончил.
— Этот Говоров написал письмо Сталину, призвал его отменить комиссаров, ввести строгих началников, [88] поднять дисциплину среди командиров и смелее выдвигать новых людей. Представляешь, на что замахнулся?
88
Имеется в виду — «ввести строгое единоначалие».
Айвазян с досады хлопнул себя по ляжкам.
— И этого Говорова, бывшего царского офицера, в командующие Ленинградским фронтом, понимаешь? Какой-то Ватутин тоже будет командовать фронтом. Пошел в гору кто, знаешь? Не знаешь?! Какой-то Гордов. Этот Гордов побывал в окружении, а теперь будет командовать Сталинградским фронтом. Слыхал такой, Горбатов? Не слыхал?! Вай-вай-вай. Лагерник, а его в командармы! Слыхал такой Кривошеин?
— Да. Он совместно с Гудерианом принимал парад в Бресте в тридцать девятом году.
— Точно. Слюшай, с Гудерианом обнимался, а теперь танковый корпус командует! Все диву даются, неужели хозяин нюх потерял?
Он тут же опомнился и строго-настрого приказал.
— Забудь о Сталине, — затем как-то зверовато улыбнулся и с намеком спросил. — Знаешь, Мессинг, откуда он их берет? Кто рекомендует?
Я пожал плечами. К Горбатову и Кривошеину я не имел никакого отношения.
— У хозяина нюх на толковых людей, — предположил я.
— И я о том же. Его нюху можно позавидовать. Но, — хитровато улыбнулся Айвазян, — Георгий Маленков как-то обмолвился — ничего, говорит, странного, в выборе хозяина нет. Говорит, с людьми работать уметь надо.