Волк 5: Лихие 90-е
Шрифт:
— А может, пацанов вызовем? — предложил Слава и взял мою мобилу, лежащую между сиденьями. — Блин, что-то связи нет.
— Её со вчерашнего вечера нет. Батарейка ещё мало держит. Надо купить зарядку в прикуриватель, а то постоянно подводит.
Я вырулил на свою улицу. Свет не горел ни у меня, ни у Жени. Домой заходить не буду, напугаю ещё своих, время позднее. Только остановился у ворот Жени, как Слава выскочил из джипа и вошёл к нему во двор.
Я остался ждать. В окнах дома Жени виден луч фонарика, Слава искал оружие. А по улице тем временем другой джип, чёрный Ниссан Патрол. Внутри четыре серьёзных типа. Ехали медленно, светя фарами дальнего вида, оглядывались по сторонам. А когда поравнялись со мной, остановились, стекло опустилось. Гладковыбритый водитель в ярко-зелёной спортивной куртке посмотрел на меня.
— Брат, подскажи, — с сильным акцентом начал он. — А где живёт…
И тут все четверо уставились на меня, будто узнали.
— И кто нужен? — спросил я.
Прямо сейчас я бы очень хотел, чтобы в машине был пистолет, настолько их взгляды мне не нравились. Но помощь пришла до того, как что-то случилось.
— Кого-то ищем, пацаны? — Слава нагло вышел с моссбергом наперевес.
Кто сидел в джипе, внимательно смотрели на него. Но даже если у них есть свои стволы — помповик с крупной картечью точно не то, что можно игнорировать, особенно на такой дистанции.
— Не, брат, обознались, — пассажир на переднем сиденье что-то сказал, и Ниссан поехал дальше.
Слава внимательно смотрел им вслед, только потом залез в машину.
— Чечены, — сказал он. — Я когда в плену был, в яме сидел, немного выучил язык. Он сказал — поехали.
— И что им надо? — спросил я, нажимая на газ.
— Не знаю.
— Ладно. Если им нужен я, то пусть за мной и едут, а не здесь торчат. А ружьё в куртку завернём. Всё, погнали, Славка.
Глава 7
Пока ехали в нужное место, я глядел в зеркало заднего вида, но фары позади мелькнули только раз. За нами это ехали или нет, я не знал.
Здание бывшей общаги было недалеко. Половина длинного дома из серого кирпича пустовала из-за обвалившейся крыши, там даже были выбиты окна и двери, но во второй половине горел свет. Громко играла песня: «Мало огня» из магнитофона, который стоял на подоконнике открытого окна. Там столпилось несколько крепких парней агрессивного вида, которые внимательно смотрели на нас. Женьки среди них я не видел.
Бывшая общага пользовалась дурной репутацией, так что машину я решил оставить с другой стороны. Объехали здание, чтобы остановиться на другой улочке с частными домами. Прошли со Славой через пустырь, заросший полынью, отчего он тихо чихнул и прикрыл рот.
— Аллергия, — шёпотом пояснил он. — Когда цветёт, то вообще не могу, чихаю. А сейчас только когда рядом хожу.
— Тише. Если что, Слава, назад сбежим через ту половину здания, где никто не живёт. Там не должны караулить.
Ружьё я завернул в свою же куртку, с ним и шёл наперевес. Слава первым перебрался через покосившийся заборчик из некрашеных досок, принял ружьё и помог мне перелезть. У общаги был вход и с внутренней части, там сейчас курил прыщавый парень.
Он сразу поднялся, едва увидел нас, и преградил нам дорогу. Будто охранял этот вход. Выпивший, но не пьяный. Под курткой у него было что-то тяжёлое.
— Ща, Волк, сам разберусь, — Слава откашлялся. — Ну чё, Олежа, ты чё здесь забыл?
— Это ты чё здесь забыл? — сразу набычился прыщавый. — Тебя сюда не звали, ты…
— Свали.
— Думаешь, крутой? — тот чуть ли не прыгал. — Да ты знаешь, кто я…
Слава ударил коротко, без замаха, в солнечное сплетение. Прыщавый упал на колени, Слава толкнул его и уронил на землю, потом пнул ещё раз по голове.
— Думаешь, одного пацана замочил, и сразу крутым стал? — тихим угрожающим тоном спросил он. — Ошибаешься. Я таких, как ты, наколотил пачку, даже со счёта сбился.
Прыщавый больше не возникал, а путь был свободен. Мы вошли в помещение, которое раньше было кухней. Газовые плитки заросли жиром и грязью, красные баллоны стояли в стороне, под ногами валялись окурки и пустые бутылки.
— Этот лох недавно пацана завалил на хлебозаводе, — сказал Слава, показывая назад. — И теперь считает себя крутым мокрушником. А там вообще стрёмная история вышла, ни за что парня хлопнули.
— Это которого при ограблении магазина убили?
— Ага, — равнодушно сказал Слава. — Теперь понтуется, что его на рынок берут, в богатовскую бригаду. Увижу ещё раз сегодня, замочу сам.
Мы вошли в узкий коридор. Внутри орал магнитофон, что-то иностранное, а из другой комнаты доносился Губин, «Ночь». Из одной комнаты раздавался женский смех, из другой стоны. Где-то шырялись наркоманы или бухали мутные типы. Мы заглядывали в те двери, которые были не заперты. По сути, это притон для одной из группировок. Пивзавод или рынок, скорее последние, в округе были их точки.
Женю нашли быстро. В большой комнате стоял грязный раскладной стол, заставленный бутылками с пивом и водкой, тарелками с засохшей колбасой и хлебом. Повсюду валялись окурки и пивные банки, в углу стояла солдатская кровать, на которой были разбросаны вещи.
Окно разбитое, в огромную дыру задувал ветер. Женя сидел один, держа голову руками. В одних джинсах, футболки и куртки где-то нет. На одном плече свежий бинт, на другом армейская наколка. Кулаки сбитые, покрыты кровью, будто он кого-то недавно колотил.
Больше никого. И это не удивительно, пьяный Женя и трезвый — два абсолютно разных человека. И если трезвый — отзывчивый и преданный своим друзьям человек, то пьяный…
— Ну-ка на*** пошли отсюда! — рявкнул Женя и швырнул в стену бутылку водки.
Она разлетелась вдребезги, а следом полетела ещё одна. Пришлось временно выйти, пока он нас не зашиб. Запах от этой выпивки, которая текла на пол, стоял такой, что хоть падай. Аж в глазах закололо от сивушной вони. Как он это пьёт?
— Ну здравствуйте, — Слава вздохнул, отступая вместе со мной в коридор. — Вот Коваль — наш пацан, но как набухается… хоть выноси. Тогда мне в глаз дал, весной.