Волк и семеро козлов
Шрифт:
И в этот раз Ролан выжил, снова чудом выкарабкался с того света и даже успел спасти от окончательной расправы Аврору. Но, в конце концов, опять оказался на тюремных нарах. В этот раз она не оставила его в беде. Преданный ей человек устроил ему побег, и Тихонов вновь оказался на свободе. Теперь он Лиманов Илья Викторович, у него своя машина, есть немного денег – и, главное, Аврора ждет его у себя дома. Они любят друг друга, но между ними высокая стена из колючих «но», и он не может ее преодолеть. Вернее, боится…
Ах, Аврора, богиня утренней зари, как называли ее древние греки…
«Нива» выехала
Тихонов знал, где находится особняк Авроры. В свое время он сам охотился за ее мужем и какое-то время следил за его логовом. А подбирался к нему по той самой лесной дороге, по которой выезжала из леса «Нива». Возможно, за усадьбой Авроры велось тайное наблюдение, и если это было так, то явно не к добру.
Может, и не пара они с Авророй, но зла он ей точно не желает. Если ей угрожает опасность, Ролан должен костьми лечь, но сорвать планы ее врагов. Поэтому он и рисковал жизнью, останавливая «Ниву». Ведь если там были киллеры, его запросто могли застрелить, так, на всякий случай. Дорога безлюдная, рядом лес, где можно прикопать труп…
Но ничего пока не случилось, и Ролан спокойно ехал за подозрительной машиной. Дорога шла через один пригород, сразу за которым начинался другой, затем третий – и так до самого Черноземска. Гаишники с радарами на этой трассе никогда не дремали, а водитель «Нивы» явно не желал встречи с ними, поэтому тщательно соблюдал скоростной режим, держал на спидометре не больше шестидесяти–семидесяти километров в час.
Ролан тоже старался избегать контактов с ментами. Его новые паспорт и права с виду внушали доверие, но неизвестно, выдержат ли они проверку милицейским компьютером. По крайней мере, Алик Мотыхин, который сделал ему новые документы, просил лишний раз не светиться на публике – значит, с ними не все было чисто.
Алик был человеком Авроры. Это он когда-то стрелял в Ролана, чтобы отомстить за Волока. Мотыхин и сейчас недолюбливал его, но все-таки устроил Тихонову побег. Да, это Аврора попросила его об услуге, но ведь он ее оказал, тем самым нарушив закон. Как ни крути, а ради Ролана этот человек пошел на уголовное преступление…
До поста гаишников оставалось совсем немного, когда «Нива» свернула с шоссе на улочку пригородного поселка. Ролан съехал на обочину перед самым поворотом, выждал несколько минут и только потом возобновил преследование.
Улочка была узкой, кривой, ухабистой, дома в основном старые, одноэтажные, за невысокими заборами из штакетника. «Нива» свернула к зданию в самом конце улицы. Узколицый водитель вышел из машины, открыл ветхие дощатые ворота, загнал ее во двор. Ролан мог бы проехать мимо дома, но тогда бы он уперся в тупик. По тропке, что вела в лес через поле, далеко не уедешь, а начнешь разворачиваться – привлечешь внимание.
Тихонов свернул в ближайший проулок и выехал к заросшему кустарником полю, за которым метрах в пятидесяти начинался мрачный сосновый бор. Если он действительно преследовал киллеров, а не случайных охотников, то можно сказать, что жилье подобрано удачно. Ролан и сам в свое время предпочитал такие дома на окраинах поселков, чтобы в случае чего можно было ретироваться в лес. А если еще есть и вторая машина, которую можно там спрятать возле дороги, то отход на случай срочного отступления был просто идеальным. Кустарник в поле высокий, и если что, то под его прикрытием можно легко уйти незамеченным в лес.
Ролан не торопился: время хоть и вечернее, но темнеть еще только начинало, и было глупо сразу лезть в чужой двор. Он представил себя на месте бородача из «Нивы». Вот его кто-то вспугнул, вот он через поле бежит к лесу. Заросли жимолости, вербы и осины, дальше – ели с темной хвоей, за которыми трудно что-либо разглядеть. А там и лесная дорога, густо поросшая травой. Ролан внимательно осматривал прилегающую к дому территорию, пока под поваленным деревом не заметил нагромождение из срубленных еловых лап. Было похоже, что там что-то прятали от посторонних глаз.
Предчувствие его не обмануло. Под ветками лежал на боку мотоцикл, старенький «ИЖ» с полным баком. Чуть дальше под хвойными лапами он обнаружил мотороллер. Техника, скорее всего, была угнанной, но в экстренных случаях ее происхождение не важно, главное – ходовые качества.
Не оставалось никаких сомнений в том, что водитель «Нивы» и его пассажир не в ладах с законом. А может, они боятся еще и тех, за кем охотятся. Ведь у Авроры своя служба безопасности, а там ребята серьезные…
Ролан дождался темноты, полем подкрался к подозрительному дому. У ворот на столбе горел фонарь, светились окна, зато в огороде – темень. Небо по-прежнему было затянуто тучами, луны не видно.
Он служил в десанте, там освоил теорию разведки, подкрепленную регулярными тренировками, но настоящую практику получил уже после армии, когда стал киллером. Ему ничего не стоило незаметно перемахнуть через низкий забор и подобраться к дому. С ограждением он справился легко, мягко опустился на землю под прикрытием бузины. Надо бы перевести дух, и тогда можно ползти к дому.
Вдруг Ролан услышал пугающий шорох и негромкое рычание. Это на него неслась собака, причем серьезная, натасканная на охрану дома. Такие псы не гавкают – они лишь рычат, полные решимости вцепиться в глотку незваному гостю. А оружия у Ролана нет – ни пистолета, ни даже ножа. Есть только звериная сущность, которую взрастила в нем зона. Он – волк в человеческом обличье, и ему очень повезет, если это удастся доказать готовому к прыжку псу.
Собака уже не могла остановиться, но Ролан вовремя ушел с линии броска. Пес своим могучим телом лишь толкнул его в плечо. Развернулись они лицом к лицу одновременно.
Это была кавказская овчарка, взрослая, матерая особь. Она потеряла скорость и напор, но все еще была опасна. С грозным рычанием собака скалила клыки и готовилась к новому броску. Но и Ролан, сжимая в руке несуществующий нож, готовился с замаха нанести удар. Лютые глаза, звериный оскал, дикая волчья злоба упругими гипнотическими волнами давила на пса, взывая к его инстинкту самосохранения. Он готов к смертельной схватке, страх сидит где-то глубоко, собака его не чует, поэтому она сбита с толку, растеряна. Взъерошенная холка опускается, вытянутый стрелой хвост клонится книзу, взгляд тухнет, рычание стихает, клыки беспомощно смыкаются.