Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»
Шрифт:
— Это по поводу машины? — зло спросила миссис Киркпатрик.
— В некотором смысле.
Дети, прижавшись к матери, смотрели на незнакомца.
— Вы ведь видите, что его нет дома? Если он разбил машину, то не могу сказать, что жалею о ней. Напротив — туда ей и дорога. Надеюсь, что теперь ей место только на свалке. Когда в прошлый понедельник он пригнал ее домой, я сказала: «Не думай, что я поеду куда-нибудь вот в этом. Уж лучше ходить пешком. У меня нет ни малейшего желания выставлять себя на посмешище в розово-белой машине с фиолетовыми полосами».
Моргая, Мартин смотрел на нее, не в силах понять, что она имеет в виду.
— Другой его ящик, — продолжала
— Для разговора всего-навсего.
Миссис Киркпатрик как будто гораздо интереснее было слушать свой собственный голос и выставлять напоказ страдания, чем получить у Мартина ответ на свой вопрос.
— Если он снова превысил скорость, — говорила она, — у него отберут права. Тогда он лишится работы. — В ее голосе слышалась не озабоченность, а скорее торжество. — Не может же такая фирма, как «Липдью», держать у себя коммивояжера, не умеющего водить автомобиль! Тем более ее вряд ли устроит, чтобы для собственного удовольствия ее работнички разбивали вдребезги большие машины. Я ему все это сказала до его отъезда в Шотландию. Во вторник утром сказала. Вот, значит, почему он не явился к обеду во вторник вечером. Но ему без толку говорить что бы то ни было. Упрямый тупица, допрыгался наконец.
Мартин задал от нее деру. Ему легче было вынести заградительный огонь, чем это. Спустившись вниз по тропинке, он услышал, как в доме заплакал ребенок.
Обезьяна Мэтьюз лежал на койке и курил. Увидев вошедшего Вексфорда, он приподнялся на локте:
— А мне говорили, ваше дежурство кончилось.
— Правильно говорили, но я подумал, что ты можешь заскучать в одиночестве. — Вексфорд неодобрительно покачал головой, осмотрел небольшое помещение и принюхался. — Шикарно живем! — сказал он. — Не хочешь, чтобы я послал за новой порцией твоего допинга? Ты можешь позволить себе такую роскошь, Обезьяна.
— Мне ничего не нужно, — проговорил Обезьяна, отворачиваясь к стене, — кроме одиночества. Это место больше похоже на товарный склад, чем на каталажку. Я глаз не сомкнул всю ночь.
— Это тебя совесть мучает, Обезьяна, тихий, въедливый голосок, он тебе упрямо советует кое-что рассказать мне — например, как ты узнал, что девушку зовут Энн.
Обезьяна аж застонал:
— Неужели вы не дадите мне отдохнуть? У меня нервы на пределе.
— Рад слышать это, — недружелюбно отозвался Вексфорд. — Таким и должен быть результат психологической войны. — Он вышел в коридор и поднялся в кабинет Вердена. Инспектор только что вошел и снимал с себя дождевик.
— Сегодня же не ваш день.
— Жена грозится затащить меня в церковь. Лишний день на работе кажется мне меньшим злом. Как дела?
— Мартин побеседовал с миссис Киркпатрик.
— А, с женой нынешнего дружка Аниты Марголис.
Берден уселся у окна. Этим утром солнце сияло совсем не по-апрельски: оно было ярким и теплым, как в начале лета. Берден поднял штору и распахнул окно, впустив в комнату вместе с ласкающим светом чистое крещендо колоколов кингсмарксхемской церкви.
— Я думаю, мы на верном пути, сэр, — сказал Берден. — Киркпатрик в отъезде, отбыл по делам фирмы в Шотландию. Уехал утром во вторник, и с тех пор жена его больше не видела. Более того, у него была черная машина, он ездил на ней вплоть до понедельника, когда фирма выдала ему новую, по-видимому белую, сплошь заклеенную рекламными объявлениями. — Берден кашлянул. — Жена — ведьма. Увидев Мартина, решила, что муж расколошматил машину, но это ее ничуть не тронуло. — Его лицо стало чуть жестче, когда он произносил последнюю фразу: — Как вы знаете, я не одобряю супружеской неверности, но в нашем случае у этого Киркпатрика, похоже, есть некоторое оправдание.
— Он невысок и темноволос? — спросил Вексфорд и со страданием во взоре посмотрел на открытое окно, после чего придвинулся поближе к вентиляционному отверстию системы отопления.
— Не знаю. Мартин не стал вдаваться в подробности в разговоре с женой. Едва ли мы чего-нибудь здесь добьемся.
Вексфорд хмыкнул и согласно кивнул.
— Вот такие дела, — сказал Берден, вставая. — Нам может помочь Марголис. Для художника он никудышный наблюдатель, но он видел этого Киркпатрика. — Берден потянулся за дождевиком. — Чудесный звук у наших колоколов.
— А?
— Я сказал, что у колоколов чудесный звук.
— Что-что? — переспросил Вексфорд. — Я не слышу ни единого слова из-за этих проклятых колоколов. — Он с удовлетворением ухмыльнулся, вспомнив эту старую шутку. — По пути к выходу вы могли бы взглянуть на Обезьяну. На всякий случай — вдруг он уже устал таиться от нас.
После тщательного обследования полицией, закончившегося восстановлением радиатора, и аврала в гараже «элпайн» Аниты Марголис был водворен на место обычной стоянки около Куинс-Коттедж и расположился двумя колесами на тротуаре. Берден не удивился, увидев «элпайн» на своем месте, но брови его полезли вверх, когда он понял, что у дома стоит не одна белая машина, а две. Он остановил свой автомобиль позади первых двух и вышел на солнечный свет. Подойдя поближе к неизвестной машине, Берден понял, что в белый цвет она была выкрашено изначально. Теперь же по ее бортам тянулись ярко-розовые, шириной около фута полосы, украшенные нанесенными через трафарет лиловыми цветочками. Такого же фиолетового цвета были буквы, образовывавшие поверх полос надпись: «„Липдью“, макияж на любой вкус!»
Берден про себя ухмыльнулся. Через боковое окно он заглянул внутрь, на розовые сиденья. На них валялись груды рекламных проспектов, а на приборном щитке располагались образцы продукции, которую предлагал водитель, преимущественно во флаконах и баночках или в лилово-розовых пакетах, перевязанных золоченой бечевкой.
Во всем Суссексе едва ли нашлась бы вторая такая машина. Киркпатрик должен был находиться где-то рядом. Берден отодвинул задвижку калитки и вошел в сад. Ветер разбросал лепестки цветущего айвового дерева, и земля была скользкой и алой. На стук в дверь никто не ответил. Он обошел дом сбоку и увидел гараж, в котором Марголис держал свой автомобиль; двери были распахнуты настежь, машины в гараже не было.
Налитые почки на ветках яблонь щекотали Бердену лицо, повсюду щебетали птицы. Атмосферу сельской идиллии несколько нарушали только драные газетные листы — следы неквалифицированной уборки, предпринятой Марголисом; они застряли в кустах, трепыхались на вершинах деревьев. Берден остановился невдалеке от задней двери дома. Мужчина в сероватом дождевике с поясом, взгромоздившись на деревянный ящик, заглядывал в кухонное окно.
Не замеченный, Берден молча наблюдал за ним несколько секунд. Затем кашлянул. Мужчина вздрогнул всем телом, повернулся к Бердену и медленно сошел с ящика.