Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»
Шрифт:
— Она отогнала чинить машину к этому Рею, мистер Марголис, — неожиданно вмешалась миссис Пенистен. — Вы же это знаете. Почему вы никак не возьмете себя в руки? — Пожав плечами, она взглянула на Вердена и возвела очи к потолку. — С тех пор как она ушла, он просто развалился на части. Ничего не могу с ним сделать.
Она пристроилась возле Марголиса и устремила на него долгий, исполненный отчаяния взгляд. Вердену она напомнила мать или няню, собирающую капризного дитятю в гости, особенно когда она наклонилась над Марголисом и, укоризненно покачивая головой, одернула на нем полу халата, из-под которого высунулась пижамная штанина.
— Рей, а как фамилия?
— Не спрашивайте меня,
— Приходил ли он сюда заниматься ремонтом?
— Нет, любезный. Ведь здесь нет оборудования. — Миссис Пенистен обвела взглядом студию и окно, словно хотела сказать, что ничего полезного для нормального человека ни в доме, ни в саду не найти. — Она всегда отгоняла к нему машины сама. Он жил где-то поблизости. Где-то совсем рядом. Я видела, как она уезжала к нему, но, когда она возвращалась, меня уже здесь не было. Вот он, — она ткнула локтем в хилые ребра Марголиса, — он все время дома. Да что толку: ничего вокруг не видит и не слышит.
Берден оставил их сидящими друг подле друга. Миссис Пенистен уговаривала Марголиса допить кофе. От сильного дождя дорожка стала скользкой, под ногами валялось множество лепестков с фруктовых деревьев. Гараж стоял распахнутым настежь, и Берден впервые увидел собственную машину Марголиса — машина была зеленая.
Он принялся прокручивать в мозгу сценарий преступления. Теперь, как ему казалось, он понимал, почему в деле фигурировали черная и зеленая машины и где до глубокой ночи находилась машина Аниты. От возбуждения он почти бежал по дорожке к калитке. Он распахнул ее, и тут же терновый куст окатил его таким количеством воды, словно кто-нибудь спрятал в его ветвях ведро специально для Вердена.
Так, наверно, должен чувствовать себя психиатр, думал Вексфорд. Норин Энсти лежала на кушетке в комнате для отдыха и смотрела в потолок, а Вексфорд сидел рядом и не мешал ей выговориться.
— У него всегда был нож, — говорила она. — Я увидела его в самый первый день, в первый раз, когда он вышел из гаража. Джеф работал в нижнем этаже. Я носила ему туда кофе, а через какое-то время начала носить его и Рею. Как-то он сам поднялся на второй этаж. — Она помолчала немного, покачивая головой из стороны в сторону. — Боже, он был прекрасен. Не просто красив — прекрасен, само совершенство. Таким бы надо быть людям, я такою никогда не была. Не слишком высокий, темноволосый, рот — будто алый цветок…
Вексфорду не хотелось ее прерывать, но пришлось. Нет, он не был настоящим психиатром.
— Сколько ему лет?
— На десять меньше, чем мне, — ответила она, и Вексфорд понял, что ей больно говорить это. — В тот день он поднялся наверх. Мы оказались с ним в квартире вдвоем, и у него был этот нож, небольшой нож с пружинкой. Он вынул его из кармана и положил на стол. Я никогда не видела ничего подобного и даже не знала, что это такое. Мы почти не разговаривали. Да и о чем нам было говорить? Что между нами общего? Он сидел, улыбался и делал довольно двусмысленные намеки. — Она хотела засмеяться, но вместо смеха у нее вырвался стон. — Я умирала от желания. — Отвернув лицо к стене, она продолжала: — За несколько месяцев до этого у меня появилась золотая зажигалка, и, помнится, я дала Рею прикурить от нее. Он сказал: «Нет, зажги сигарету у себя во рту». Посмотрел на зажигалку и спросил: «Это он подарил
— Смит развелся с вами? — спросил Вексфорд, чтобы что-то сказать.
— Он все понял. Это не составило труда. Я никогда не умела скрывать своих чувств. Джеф был готов простить меня и начать все сначала. Не мог поверить, что я хочу выйти за мужчину десятью годами моложе, да еще — рабочего из гаража… А я сходила по нему с ума. Знала, что он садист и идиот. Он все время резал меня с тех пор, по-настоящему резал.
Она расстегнула платье. Над левой грудью, под ключицей, виднелся небольшой белый шрам. Впервые за все годы своей службы Вексфорд почувствовал дурноту, будто кто-то сзади сдавил ему пальцами шею.
— Вы все это время были несчастны?
— Счастливой с ним я никогда не была. — Она говорила чуть ли не извиняющимся тоном. — Ни одной минуты. Он ненавидел Джефа. Вы знаете, что он вытворял? Он взял себе его имя, любил притворяться Джефом.
Вексфорд кивнул — он предполагал нечто подобное.
— Когда звонил телефон, он снимал трубку и этаким безразличным голосом произносил: «Джеф Смит слушает». Затем поправлялся и говорил, что ошибся. Однажды он отнес в чистку кое-какие вещи, грязную рабочую одежду, а когда я пришла забрать их, не могли отыскать квитанцию. Оказалось, квитанция выписана на Смита. Когда ввязывался во что-нибудь грязное и недостойное, он всегда назывался Джефом Смитом. Однажды к нам пришла девушка — не старше семнадцати лет — и спросила, не здесь ли живет Джеф Смит. Он бросил ее, а она хотела заполучить его обратно, хотя и с нею он баловался ножом. Она показала мне шрам на шее. Я сказала ему, что он плохо кончит однажды — убьет одну из своих девиц или кто-то из них заявит в полицию.
— Да, он зашел чересчур далеко, — сказал Вексфорд.
— Ему нужно было видеть их кровь. — Она говорила совершенно спокойно.
Не в первый раз Вексфорд подумал о том, что человек ко многому привыкает и, привыкнув, уже не чувствует ни страха, ни жалости, ни возмущения.
— Я сжилась с мыслью, — продолжала миссис Энсти, — что однажды ему встретится девушка, которая не поддастся его чарам, а просто испугается и, может быть, даже обратит нож против него самого. Он ведь не очень сильный физически — небольшого роста, довольно хрупкого телосложения. Его сила в другом. Я стала выбрасывать ножи, но он всегда доставал новые. Потом он бросил меня.
— Примерно в это же время вы и потеряли зажигалку.
Норин Энсти приподнялась на локте, повернулась и спустила ноги на пол.
— Я думала об этом, — проговорила она. — Почти наверняка ее взял Рей. Он таскал наши с Джефом вещи, пока мы еще не развелись. Я не сумела бы доказать этого, но уверена, что так и было, — пропадали драгоценности, кое-что еще. — Она вздохнула, на секунду закрыла лицо руками и тут же опустила их. — Я думаю, Джеф тоже догадывался. Об очень многом мы знали оба, но никогда не обсуждали этого. О, как ужасно! — Она заплакала, сжав кулаки и вдавив их в колени. — Как ужасно! Я хочу найти его могилу, лечь на нее и крикнуть туда ему, что я раскаиваюсь!