Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»
Шрифт:
— Твоя мать только что отбыла на вист, — сказал он, и голос его показался Дрейтону ужасным. — Она хочет, чтобы ты выгладила белье сегодня же вечером. — Гровер мрачно смотрел на дочь и разговаривал с нею так, словно в лавке больше никого не было.
— Тебе нужно лежать, — сказала Линда.
— А дело пусть идет ко всем чертям? Смотри, в каком беспорядке после тебя книжки.
Несмотря на темные волосы у отца и светлые — у дочери, внешне отец и дочь так походили друг на друга, что Дрейтон, сделав усилие, заставил себя не смотреть на них. Не дай Бог, он улыбнется, думал Дрейтон. Но риска, что Гровер
— Все, пора всерьез приниматься за дела, — сказал он. — Мне все ясно. С завтрашнего дня никаких поблажек и передышек. — Он вышел из-за прилавка, будто собирался накинуться на дочь; в самом деле, угловатыми движениями он слегка напоминал изуродованного и загнанного в угол зверя. — Потом займусь машиной, — пробормотал он. — Вряд ли ты хоть раз помыла ее, с тех пор как я слег.
— Врач должен сначала поговорить с тобой, — с усталостью в голосе сказала Линда. — Почему ты не ляжешь в постель? Я здесь, я справлюсь.
Она взяла отца за руку — прямо как древнего старца, подумал Дрейтон.
Оставшись один, он почувствовал себя покинутым. Это место не для него, у него опять появилось, как в любой приход сюда, сильное желание вымыть руки. А что если Линда забудет о нем за домашними хлопотами и придется торчать здесь рядом с подозрительными журнальчиками, а может быть, припрятанными ножами, пока не настанет глухая ночь? Он ведь сознавал, что взят в плен и не может шагу ступить без ее позволения.
Казалось, вечность прошла, прежде чем Линда вернулась, и, стоило ей войти в лавку, он понял, что на лице его написаны рабская покорность и страстное ожидание.
— Нужно было развесить белье, — сказала она. — За вечер оно, конечно, не высохнет. Я сниму его днем, как на прошлой неделе. — Она подошла к нему, и он, как слепой, прикоснулся ладонями к ее лицу. — Нет машины на сегодняшний вечер? — спросила она. Он отрицательно покачал головой. — Тогда возьмем отцову.
— Нет, — отказался Дрейтон. — Пойдем просто погуляем.
Дрейтон знал, что она умеет водить. Он потеряет остатки достоинства, если позволит ей везти себя в автомобиле ее отца.
— Тогда завтра, — сказала она и долго не отводила взгляда от его глаз. — Обещай насчет завтра, Марк, ведь скоро отец сможет нормально двигаться и начнет всем командовать.
Дрейтону пришло в голову, что сейчас, попроси она — и он пообещает ей собственную жизнь.
— Помоги мне, — с внезапной дрожью в голосе попросила она. Дрейтон слышал неровные шаги больного человека наверху. — О, Марк, Марк…
Тропинка вдоль реки манила к себе покоем и уединенностью.
Дрейтон обнял Линду в том месте, где видел ее когда-то целующейся с другим, но он давно забыл о том поцелуе и вообще обо всем, что было до встречи с ней. Даже желания немедленно обладать ею он не чувствовал. Он хотел только одного — остаться с нею наедине в тишине, держать ее в объятиях и молча прижать свои губы к ее губам.
— Я думаю, у меня есть веские причины для того, чтобы пригласить вас сюда, — сказал Берден и встал, пропуская Вексфорда на деревянную скамью с высокой спинкой у окна. Как всегда в это время, бар «Оливковой Ветви и Голубки» был переполнен.
— До утра, конечно, нельзя было подождать, — пробурчал Вексфорд. — Не садитесь. Может, принесете мне пива, прежде чем начнете изливать душу?
Берден
— Пожалуй, здесь тесновато и шумновато.
— Вполовину не так тесно и шумно, как у меня дома. У моей дочери сегодня тусовка.
— Кажется, они уже не называют так свои сборища, — улыбнулся Берден.
— А как же? — спросил Вексфорд из-за кружки с пивом.
— Спросите что-нибудь полегче!
Они перебрались в относительно спокойный уголок. Вексфорд приподнял кайму занавески и выглянул на улицу. Уже стемнело, и людей на улице почти не было. Несколько молодых людей у въезда на стоянку кинотеатра развлекались тем, что с хохотом толкали друг друга.
— Взгляните на эти чертовы зеленые автомобили, — с недовольным видом сказал старший инспектор. — Как знать, может быть, тот, кого мы ищем, сидит сейчас в кино или катается где-то поблизости.
— Кажется, я знаю, кто он, — спокойно сказал Берден.
— Кто же? Ну, выкладывайте! Не выпить же вы меня сюда пригласили.
Берден в раздумье смотрел на крупное морщинистое лицо Вексфорда. Выражение этого лица не вдохновляло. Секунду Берден колебался, вертя кружку. Идея пришла к нему в голову или, точнее, выкристаллизовалась там после трехчасового спора с самим собой. Когда он сформулировал ее и разложил по полочкам детали, то пришел в такое возбуждение, что ему немедленно понадобился слушатель. И этот слушатель сейчас сидел напротив, настроенный весьма скептически. Старший инспектор, видимо, пришел к заключению, что все их расследование свелось к пустой болтовне. Если, как говорится, свет дня разгоняет видения ночи, то сама атмосфера бара, внезапные взрывы громкого смеха и сомнение в глазах Вексфорда лишили Бердена уверенности. Собственные доводы уже не казались ему убедительными, напротив: все его рассуждения походили на игру больного воображения. Возможно, правильнее было бы допить пиво и молча уйти отсюда, но Вексфорд уже нетерпеливо постукивал ногой по полу. Откашлявшись, Берден неуверенно проговорил:
— Я думаю, убийца — муж миссис Энсти.
— Смит? Бог с вами, Майк, мы уже это проходили. Он умер.
— Умер Смит, но не Энсти. Во всяком случае, у нас нет оснований так считать. — Берден понизил голос — мимо проходил какой-то человек. — Я полагаю, убийцей может быть Энсти. Сказать — почему?
Взъерошенные брови Вексфорда поползли вверх.
— Это любопытно, — сказал он. — Мы ведь ничего не знаем о нем. Миссис Энсти лишь мельком упомянула мужа.
— И вам не кажется это странным?
— Может быть, и кажется, — задумчиво протянул Вексфорд. — Может быть, кажется. — Казалось, он вот-вот начнет развивать свою мысль.
Вердену не хотелось, чтобы его лишили козырных карт, поэтому он торопливо заговорил:
— Кого, по вашему впечатлению, она больше любит: человека, с которым развелась пять лет назад, или нынешнего своего мужа? Она жалеет о разводе, сэр, и не стесняется заявлять об этом трем незнакомым людям, которым такое и знать ни к чему. «Так хорошо, когда тебя любят; даже воспоминание о любви — счастье», — помните ее слова? Разве так говорит счастливая замужняя женщина? А что означают ее сетования на одиночество? Замужняя женщина, да еще работающая, уж никак не одинока. Ей и побыть-то одной некогда.