Шрифт:
Глава 1
Коротко сверкнув на солнце, тяжелый колун обрушился вниз. «Хрясь!» – сочно, с оттяжкой острая сталь вошла в рыхлую древесину, разрывая ее надвое.
– Хрясь! – и еще один чурбак лопнул пополам.
А в небе во всю мощь шпарило солнце, в воздухе спевку устроили разные пичуги и, вторя им, с земли неслось нестройное:
Ти казала у вiвторок: «Поцiлую разiв сорок».Я прийшов – тебе нема: підманула, підвела.Субботний день достиг своего зенита.
Сильная
– Хрясь!
Ти казала у середу: «Пiдем разом по череду».– Хрясь!
Ти казала у четвер: «Пiдем разом на концерт».– Хрясь! – раскроив последний чурбан, Андрей бросил на землю топор и вытер тыльной стороной ладони пот со лба.
Ти казала у п’ятницю: «Пiдем разом по чорниці».
Распаленные работой руки непроизвольно сжались в кулаки. Быстрый взгляд вниз – тяжелый топор по самую рукоятку вошел в землю. Яростная, клокочущая пауза… плевок… хлопает входная дверь.
А тремя дворами дальше плескалось пьяно-веселое:
Ти казала у недiлю: «Пiдем разом на весiлля».Я прийшов – тебе нема: підманула, підвела!Семнадцатилетняя Люда Коваленко выходила замуж за тридцатипятилетнего Ивана Охрименко, местного фермера.
А ведь первым с Людой целовался он, Андрей, когда та еще училась в девятом классе. И пожениться они решили, как только она окончит школу, а он, аккурат, военный институт. Поженились… эх!
Ти ж мене, підманула, ти ж мене підвела,Ти ж мене молодого, з ума-розуму звела!– Не расстраивайся, сынок.
– А я и не расстраиваюсь! Наоборот, радуюсь! Радуюсь, что не женился на этой… – парень запнулся не в силах обозвать свою первую любовь площадным словом. – Пусть подавится его комбайнами и тракторами, а заодно и его дочкой! – по-мальчишечьи запальчиво закончил он фразу. Дернув головой, сын отвернулся от матери и невидяще посмотрел в окно.
– Андрей, ты же мужчина! Десантник! А распустил нюни как девка.
Парень дернулся, как от пощечины, на лице проступили красные пятна.
– Ты права, ма, я мужчина… Все правильно, нечего нюни распускать. Все, проехали, – красные пятна на лице сошли, складки около стиснутых губ разгладились и, наконец, улыбка, словно первый луч солнца, пробившегося сквозь тучи, блеснула под еще редкими юношескими усами. – А мужчину положено кормить?
– Пошли, все давно готово и стынет.
Ночной клуб «Космос», казалось, вот-вот взорвется от находившихся там посетителей. Стоящие по периметру зала столики манили людей стоящими на них бутылками с разноцветными красочными этикетками. Напрасно. Все стулья были свободны – молодежь самозабвенно отдавалась танцам. Весь танцпол был покрыт сплошной колышущейся живой массой. Разноцветные блики света, словно морской бриз, скользили по этому слою, выхватывая мужские и женские лица с одинаково отрешенным видом. Невидимая прозрачная пленка, натянутая под потолком, под действием электрического тока вздрагивала, и плотные волны звуков раз за разом обрушивались на людей, подчиняя их, заставляя подстраиваться под свой ритм.
Ближе к центру зала выделялась группа троих молодых людей в серебристой форме офицеров Военно-космического флота.
– Ну что, О’Харра, на «Грозный»? Покажешь этим недобитым фалам, как дети делаются!
– Покажу, покажу, – высокий смуглый парень с короткими, цвета спелой пшеницы волосами уверенным движением притянул к себе за талию невысокую черноволосую девушку. – А может, и тебе, А’Брилла, это надо показать?
Трое парней в серебристой форме громко расхохотались.
– Да ну тебя, – девушка игриво чуть оттолкнула парня, – на словах все вы мастера. А как дойдет до дела – «мне срочно нужно в гипер». И ищи-свищи потом этого делателя по всей Вселенной!
И вновь взрыв громкого хохота.
Цветные лучи лазеров в разных направлениях перечеркивали пространство клуба, создавая иллюзию трепещущей паутины, в которую попала отчаянно дергающаяся жертва.
– Ну что, господа офицеры, а не промочить ли нам чуть горло? – О’Харра вопросительно посмотрел на двух своих друзей.
– А дамы не против? – невысокий русоволосый О’Крисс улыбнулся трем девушкам, пришедшим с ним и его друзьями отметить окончание Военно-космической академии.
– Не! – дружно, хором закричал слабый пол.
– Так чего мы стоим? К столу!
Летний вечер мягко опустился на землю, медленно сгущаясь в ночь. Почерневший небосвод с проклюнувшимися звездами вспороли яркие полосы салюта – первый день свадьбы догуливался до своего финала.
– Ты ж мене пидманула, ты ж мене пидвела, ты ж мене молодого з ума-розуму звела! – раздалось, казалось, прямо под окнами.
– Эй, молодой! Молодуха-то тю-тю! Под другого скоро ляжет! – глумливый гогот продолжил эту своеобразную аранжировку народной песни, – надо было больше не за лямки парашюта держаться, а за что-то помягче! Эй ты, десантник, оглох что ли? Боишься показаться?!
– Сынок, не ходи, не связывайся с этой пьян… – резкий хлопок дверью одним махом отсек материнское предостережение.
Возле невысокого забора стояло несколько пьяных молодых людей – гостей свадьбы.
Около своей будки на цепи бесновался Ворон – черный с рыжими пятнами пес, помесь овчарки и дворняги. Андрей так его назвал не только за окрас, но и в честь ОДАБ – объемно-детонирующей авиационной бомбы. На жаргоне военных она так и называлась – ворон. Парень не сомневался, что спусти Ворона с цепи, разрушения, причиненные им, будут не менее впечатляющие. Сильного и смелого пса выдрессировал лейтенант Военно-воздушных сил России.
– Ты смотри, показался! – стоящий в центре группы парень в белой расхристанной рубашке, со съехавшим на бок галстуком и с пиджаком, перекинутым через плечо, ткнул в появившегося в проеме двери Андрея рукой. – И оглох значит!
Компания вновь загоготала, перебивая лай собаки.
«Пятеро, – профессиональный взгляд скользнул по стоящим мужчинам, – стоят скученно, расслабленно».
Андрей узнал говорившего: Коля – младший брат жениха, остальные – его дружки.
– Так кому я нужен? Тебе что ли, пьянь? – парень быстро сделал несколько шагов вперед и остановился в метре от забора.