Волк среди теней

Геммел Дэвид

— Скольких мы потеряли? — спросил он у Тербака, своего помощника.

Тот проехал вдоль рядов и вернулся через несколько минут.

— Пятьдесят девять человек, сэр.

— Спешиваемся.

— Со всем почтением, сэр, атакуя, мы можем проскочить.

— Спешиваемся, я сказал!

— Слушаю, сэр.

Воины спешились и стреножили лошадей.

Над расселиной Янус, не спускавший с них глаз, тревожно нахмурился.

— Они возвращаются, — сказал он. — Но без лошадей.

— И чего

они замышляют? — спросил Гамбион.

— Наверное, хотят овладеть расселиной и дальше продвигаться без спешки.

— И у них может получиться?

— Не исключено, но маловероятно. Пусть наши отступят на дальнюю сторону, примерно на двадцать шагов вправо.

Гамбион отдал приказ, и его люди заняли позицию.

— А теперь что?

— Теперь будем ждать и уложим, сколько удастся. Если они что-то соображают, то дождутся ночи. Хотя не думаю.

Первый из исчадий достиг расселины и кинулся к скалам… Но не добрался до них.

Однако третьему это удалось, так что враги получили возможность отвечать выстрелами на выстрелы. Гамбион прокрался по уступу и уложил стрелка. Исчадия отступили в каньон.

Гамбион вернулся к Янусу и вопросительно на него посмотрел. Юноша понял, что командование перешло к нему, и невесело усмехнулся.

— Вымоли у своего Бога ясную ночь.

— Я помолюсь. Но если небо будет в тучах?

— Кому-нибудь надо будет ждать внизу — кому-нибудь с острым слухом.

— Это я беру на себя.

— Ты командир, тебе нельзя.

— Командуешь ты, Янус. Я не настолько тупоумен и упрям, чтобы не понять этого.

— Но твои люди про это не знают. Отряди кого-нибудь другого.

— Ладно. А ты не думаешь, что они попробуют еще засветло?

— Разве только для виду. Думается, нам повезло, Ефрам. Думается, их ведет трус.

— Ты считаешь, нам повезло, хотя их вдесятеро больше?

— Теперь ведь всего лишь в восьмеро. И да, я считаю, что повезло. Начни они с атаки, то пробились бы сквозь нас и уже скакали бы к Игеру.

— Ну, продолжай обводить их вокруг пальца, сынок, и я навсегда останусь у тебя в неоплатном долгу.

— Постараюсь, дядя.

В двух днях пути от Замка-на-Руднике Шэнноу и Бетик нашли в горах проход, который вел на запад, и оказались в прохладной долине, обрамленной соснами и елями.

Они остановились на берегу озера, которое укрывалось под высокими обрывами, и напоили лошадей. Шэнноу почти все время молчал с того часа, как они похоронили Арчера, и Бетик оставил Иерусалимца его одиночеству.

Под вечер Бетик увидел, что к ним с запада приближается всадник. Он встал, приложил ладонь к глазам козырьком, затеняя их от лучей заходящего солнца, и они широко раскрылись от внезапного шока.

— Шэнноу!

— Я его вижу.

— Это же Арчер!

— Этого не может быть.

Всадник остановил лошадь и спрыгнул на землю. Он был чернокожим, более шести футов ростом и в такой же серой рубахе, какую носил Арчер.

— День добрый, господа, — сказал он. — Вы, полагаю, Шэнноу?

— Да. А это Бетик.

— Рад вас видеть. Меня зовут Льюис, Йонофан Льюис. Меня послали проводить вас.

— Куда бы это? — осведомился Бетик.

— В Ковчег.

— Вы один из Хранителей? — задал Бетик ненужный вопрос.

— Совершенно верно.

— Арчер умер, — сказал Шэнноу, — но ведь вам, конечно, это известно.

— Да, мистер Шэнноу. Но вы облегчили его кончину, и мы вам благодарны. Он был прекрасный человек.

— Вижу, вы вооружены, — заметил Бетик, указывая на кобуру с клапаном, свисавшую с пояса Льюиса.

— Да. Сэмюэль не считал нужным… — договаривать ему не требовалось. — Так едем?

Через два часа они следом за Льюисом свернули в широкий каньон с обрывами из черного базальта.

Впереди маячил еще один разрушенный город, гораздо больше того, в котором они повстречали Арчеpa. Но дыхание у Шэнноу перехватило по другой причине. В пятистах футах над мраморными развалинами лежал золотистый корабль, сверкая в последних лучах заката.

— Это истинный Ковчег? — прошептал он.

— Нет, мистер Шэнноу, — ответил Льюис, — хотя многие думают именно так. И обычно мы не разочаровываем их.

Они въехали в развалины и по заросшей сорняками булыжной улице добрались до подножия горы. Там Льюис спешился, сделав знак Шэнноу и Бетику последовать его примеру. Свою лошадь он подвел к скале и, остановившись, повернул вделанную в нее небольшую ручку. Кусок стены сдвинулся, открыв прямоугольный проем семи футов высотой и двенадцати футов шириной. Льюис вошел, а за ним вошли Шэнноу и Бетик, ведя лошадей на поводу. Внутри туннеля ждали двое мужчин. Они забрали лошадей, а Льюис подвел Иерусалимца и исчадие к стальной двери, которая скользнула в сторону, открыв чулан шириной четыре на четыре фута и высотой в семь. Когда все трое вошли, дверь с легким шорохом закрылась.

— Двенадцатый ярус, — сказал Льюис, и чулан задрожал.

— Что тут происходит? — с тревогой спросил Бетик.

— Погодите, Бетик. Все будет хорошо.

Дверь снова отворилась, но теперь за ней был ярко освещенный коридор. Шэнноу вышел из чулана. Тут было светлее, чем днем, хотя он не увидел ни единого окна. Зато повсюду на стенах горели какие-то трубки. Шэнноу дотянулся до одной. На ощупь она оказалась чуть теплой.

— У вас должно быть много камней, чтобы творить столько магии.