Волк среди теней
Шрифт:
Какой здравомыслящий человек станет снабжать его сверхоружием?
Шэнноу, услышав о поступках Даниила, сказал Руфи, что счастлив, и сказал правду. Родная кровь — это родная кровь. Но он знал Кейда, как никто другой. Его брат — жесткий и безжалостный человек. И если он облекся в мантию вождя, то не из бескорыстных побуждений. Где-то в ужасах войны Кейд усмотрел выгоду для себя.
Он переключил «вид по настроению» на ночь и снова лег. Мысли его пришли в порядок, и он крепко заснул. Когда он проснулся, Бетик, уже одетый, сидел за столом с Льюисом. Перед исчадием стояла тарелка, на которой высилась гора яичницы с грудинкой. Шэнноу оделся и подсел к ним.
— Хотите поесть чего-нибудь, мистер Шэнноу? Боюсь, Бетик съел и вашу порцию.
— Спасибо. Я не голоден.
Льюис взглянул на квадратный браслет, охватывавший его запястье.
— Саренто ждет вас.
Бетик рыгнул и встал.
— Как нам доставить эти ружья Кейду? — спросил он.
Шэнноу улыбнулся, но ничего не ответил, а повернулся к Льюису:
— Так идем?
В ярко освещенном коридоре Шэнноу сбросил предохранительный ремешок с курка своего пистолета. Бетик заметил это быстрое движение и молча сделал то же. Больше он вопросов не задавал, но чуть замедлил шаг, чтобы оказаться позади Льюиса.
В комнате со столом-полумесяцем Саренто вновь поднялся навстречу своим гостям с теплейшей улыбкой.
— Вы хорошо спали?
— Прекрасно, — ответил Шэнноу. — Благодарю вас за гостеприимство, но нам пора в путь.
— На то, чтобы упаковать ружья, понадобится время.
— Мы не возьмем ружья для доставки.
Улыбка сползла с лица Саренто.
— Вы шутите?
— Нисколько. Вы неправильно меня поняли, мистер Саренто. У меня есть только одна цель — найти Иерусалим. К сожалению, прежде я должен убить Аваддона. Это вопрос гордости и мести. Я не участвую в войне с исчадиями. Если вы хотите отправить ружья Кейду, пошлите их со своими людьми.
— Не кажется ли вам, мистер Шэнноу, что это немного эгоистично?
— Прощайте, Саренто.
Шэнноу повернулся спиной к вождю Хранителей и пошел к двери. У него за спиной Бетик развел руками и, пятясь, выбрался в коридор. Шэнноу стоял рядом с лифтом. К ним присоединился Льюис, и путь до нижнего этажа был проделан в молчании.
Им подали лошадей. Льюис вышел с ними на солнечный свет.
— Удачи вам в ваших поисках, мистер Шэнноу!
— Благодарю вас, мистер Льюис.
Шэнноу вскочил в седло и повернул жеребца на юг. Бетик ехал рядом, и оба молчали, пока не достигли гребня холма, откуда открывался вид на разрушенный город и золотистый Ковчег.
— В чем дело, Шэнноу? — спросил Бетик, когда они придержали коней. — Мне казалось, ты обрадуешься случаю воспользоваться такими ружьями.
— Почему? Ты думаешь, мне нравится убивать?
— Для того, чтобы вместе с Кейдом разгромить исчадий.
— Я не позволю, Бетик, использовать себя в чужой игре. — Шэнноу вынул пистолет. — Из него я убил немало исчадий. Но разве он мой? Нет. Я снял его с трупа врага. Скажи мне, Бетик, сколько пройдет времени, прежде чем исчадия захватят одно из этих гнусных ружей? Сколько времени пройдет, прежде чем они разберут его на части и научатся изготовлять такие же? Это средство не прекратить войну, а лишь расширить ее. Я не ребенок, чтобы прельститься красивой игрушкой.
— Ты слишком много думаешь, Шэнноу.
— Верно, верно, мой друг. Я думаю, что Хранители ведут свою собственную игру. Я думаю, что это они создали адские пистолеты и ружья, а потом снабдили ими Аваддона. И я думаю, что нам очень повезло, что мы выбрались оттуда живыми.
— Почему они нас выпустили?
— От растерянности. Они никак не предполагали, что мы откажемся.
— Сколькими еще врагами ты думаешь обзавестись в своих поисках?
Шэнноу ухмыльнулся, и его лицо смягчилось. Он наклонился и ухватил Бетика за плечо.
— Позволь мне сказать тебе вот что: один друг стоит больше тысячи врагов.
Над ними дух Руфи вознесся ввысь. Ее радость была солнечной.
Она полетела на юго-запад, пронеслась над Вавилоном и начала высматривать фургон с Донной Тейбард. Его она обнаружила в предгорьях примерно в четырех днях пути от города. Донна лежала в задней половине фургона. Ее лоб, запястья и лодыжки были охвачены серебряными браслетами, и она казалась погруженной в заколдованный сон. Браслеты ввергли Руфь в недоумение, и она опустилась поближе к спящей женщине, ощутила сильнейшее притяжение и унеслась прочь. Собрав всю свою волю, она вновь приблизилась к бесчувственному телу и обнаружила, что браслеты, подобно магнитам, притягивают ее к себе. Тем не менее она спустилась еще ниже, притяжение стало болезненным, но тут она наконец увидела в браслетах осколки Кровь-Камня, вырвалась из невидимых тенет и улетела в убежище, узнав все, что ей требовалось.
В ней разгорался гнев: наконец-то она постигла тайну Кровь-Камней. Они всасывали не кровь и не жизнь, но экстрасенсорные силы. Мощь духа.
Духососы!
Жизнь Донны Тейбард прольется на Сипстрасси Аваддона, и ее душа усилит мощь Камня. Гнев Руфи перешел в слепую ярость.
В углу ее кабинета воздух замерцал, и когда она обернулась, там возник образ Каритаса. На мгновение, когда старик с улыбкой направился к ней, напряжение отпустило ее, но внезапно его пальцы превратились в когти, лицо стало лицом демона. Он кинулся на нее…
Ярость Руфи еще не улеглась; и мгновенно ее руки взметнулись, из кончиков пальцев заструился белый огонь. Демон завизжал и сгорел. Под жаром гнева Руфи обличие Каритаса пошло серыми пятнами, оделось чешуей, а тварь внутри забилась в судорогах и издохла.
Смрад тления заполнил комнату, и Руфь пошатнулась. Всюду вокруг нее возникли открытые окна, и свежий ветер очистил воздух. Она ощутила присутствие Пендаррика, и секунду спустя увидела царя в черной тунике с единственной серебряной звездой на плече.
— Вижу, вы научились убивать, госпожа.
Руфь села, устремив взгляд на свои руки.
— Это было инстинктивное действие.
— Как у Шэнноу?
— На этот раз я не нуждаюсь в наставлениях.
— Эта тварь не была Каритасом. Ее вырвала из каких-то врат великая сила, и у вас не было иного выбора, кроме как убить ее. Это не противоречит тому, чем являетесь вы, Руфь.
Она улыбнулась и покачала головой.
— Обладай я истинным мужеством моей веры, я бы позволила ей убить меня.