Волк
Шрифт:
Волка по-прежнему не было.
Я забралась в постель к собакам и стал читать.
Наступило утро.
Волк не вернулся.
В этот момент я чувствовала себя матерью ребенка-подростка, когда тот, спотыкаясь, возвращался домой после пропущенного комендантского часа, а я произносила речь «мертвый в канаве». Беспокойство приобрело совершенно новый смысл, приведя своего близкого друга-паранойю к вечеринке, которая заставила меня взломать все каналы городских камер, ища признаки его присутствия или признаки того, что что-то не так в лагере Приспешников.
Спустя
«Наихудший-сценарий-это-вероятный-сценарий» часть моего мозга решила, что он, вероятно, был в лагере. У большинства членов клуба там были комнаты. Значит, и у него там была комната. И эта досадная негативная часть моего мыслительного процесса также зацепилась за другое осознание: там, где вы нашли горячих, опасных байкеров… вы найдете и горячих, грязных, бесстыдных клубных шлюх.
И, что ж, это имело смысл, не так ли?
Он отсиживался со мной целую неделю, делил со мной тесные покои, заигрывал со мной, но не получал абсолютно никакого облегчения, кроме того, что делал сам.
Конечно, он будет искать секса в другом месте. Как глупо было с моей стороны не подумать об этом, когда утром я первым делом поняла, что он пропал.
Я еще раз прогулялась с собаками, порылась в шкафу, поела, приняла душ. Затем, от нечего делать, я снова полезла в ноутбук. Но на этот раз я не смогла устоять. Я нашла форум, я нашла пост. Затем я просмотрела его, пока воспоминания не стали такими же яркими, как если бы они происходили в реальном времени, пока беспомощность, гнев, боль и ужас не стали такой же частью меня, как и восемь лет назад, пока я не поняла, что так будет всегда. Я никогда не смогу освободиться от этого.
И с этим я бросилась в постель, зная, что кошмары придут, но не имея другого способа удержаться от побега через лес, выслеживания его и целясь снова.
— Джейни, проснись! — Потребовал голос Волка сквозь мой сон. Я почувствовала, как меня сильно тряхнули за плечи, и с беззвучным криком вскочила в постели. Сердце бешено колотилось в груди, тело покрылось холодным потом. — Полегче, — сказал Волк, протягивая руку и убирая мои волосы с лица, где они слиплись от пота. — Ты в безопасности.
Моя голова резко повернулась в сторону его массивного тела, его бороды, которая щекотала, его глаз, которые имели глубину, в которой я думала, что могла бы утонуть, сидя на его коленях посреди его гигантской кровати, уединенной в лесу. И я поняла, что его слова были ложью, что, когда я сама верила в них в течение последних
— Я никогда не буду в безопасности, — выдохнула я, мое дыхание прерывалось рыданием.
— Со мной — да, — возразил он.
Я почувствовала, как моя голова резко качнулась из стороны в сторону. А потом все произошло слишком быстро, чтобы бороться. Слезы хлынули и потекли горячими ручьями по моему лицу. Остановить их было невозможно. Плотина внутри прорвалась, и я впервые поняла, что колодец, который она останавливала, был бездонным. Он питался откуда-то из глубины и, возможно, никогда не высохнет. Я почувствовала, как мое лицо исказилось от ужаса, что я, наконец, проиграла борьбу со своими эмоциями после всего этого проклятого времени. Волк издал какой-то грохочущий звук в груди, его руки смахнули влагу с моего лица. Но через секунду они потекли снова.
— В чем дело? — спросил он, и его лицо превратилось в маску мужской беспомощности, когда он столкнулся с женскими слезами.
— Я не могу, — возразила я, качая головой и закрывая лицо руками.
— Я справлюсь, — сказал он с такой уверенностью, что мне захотелось ему поверить.
— Нет… ты не сможешь, — возразила я. Никто не мог. Я едва могла, и я пережила это.
— Джейни…
— Отлично! — Завизжала я, слетая с кровати, зрение затуманилось от слез, когда я открыла крышку его ноутбука и начала печатать. — Отлично. Думаешь, ты справишься? Хорошо. Смотри! — сказала я, бросаясь прочь от ноутбука на обеденном столе и садясь в центре кровати, скрестив руки на груди, не пытаясь остановить слезы, потому что знала, что это бесполезно. Все во мне было вызовом, вызывающим его пойти, посмотреть, увидеть, что у него не хватит духу для этого.
Но это было не из-за гнева, а из-за потребности. Мне нужно было, чтобы кто-то знал и понимал, почему я такая, какая есть.
Он утверждал, что справится. Что ж, мне нужно было самой убедиться, правда ли это.
Волк долго смотрел на меня, считывая, потом медленно встал с кровати и подошел к обеденному столу. Он сел и передвинул курсор вниз. Я точно знала момент, когда это произошло, в ту секунду, когда его глаза передали сообщение в мозг, и он понял, на что смотрит. Он физически дернулся назад в своем кресле, все его тело стало прямым, как шомпол.
Я ожидала, что он посмотрит на меня, чтобы увидеть отвращение, ужас и жалость в его глазах. Но он этого не сделал. Одна его рука сжалась в кулак на столе, другой он сдвинул страницу еще ниже.
Он не сломался.
Он не развалился на части.
Он справился с этим.
Боже.
Боже.
Громко всхлипнув, я бросилась обратно на кровать, зарылась под одеяло, свернулась калачиком на боку и позволила боли выплеснуться из меня.
Через несколько минут кровать прогнулась, и прохладный сквозняк ударил в меня, когда одеяло было стянуто. В следующую секунду я была крепко прижата к массивной груди Волка, его руки были знакомым якорем вокруг меня.