Волк
Шрифт:
— Мне все равно нужно это надеть, — сказала я, вздернув подбородок и просовывая руки во фланелевую рубашку. Он не сможет из-за этого испортить мне настроение. Нет. Ни за что. И я не почувствовала приятного прилива тепла, когда его глаза жадно впились в меня, пока я застегивала его рубашку. — У тебя есть пояс? — спросила я, ожидая немедленного «да», когда застегнулась.
— Есть веревка.
Я подняла глаза, борясь с улыбкой. — Ты же не серьезно, — сказала я, качая головой. Он пожал плечами, а потом достал мне веревку.
Это не было высокой модой,
И мы отправились в прачечную.
Видите ли, дело вот в чем: я никогда раньше не была в таком месте. Когда мы росли, у нас была своя собственная машинка, а в Хейлшторме девочки тоже стирали свои собственные вещи отдельно от парней. Так что меня никогда не знакомили с помещением, наполненным стиральными и сушильными машинами, и белыми складными столиками в центре. Я использую здесь слово «белый» условно, потому что в расщелинах было коричневое вещество неопределенного происхождения. Почему? Я не могу вам сказать, ведь оно предназначалось для того, чтобы складывать одежду… после того, как ее почистят. У машинки в центре женщина с ребенком в слинге тащила простыни в стиральную машину с огромным желтым пятном в центре. Конечно, я не специалист по младенцам, но я узнала пятно от мочи, когда увидела его.
Волк закинул сумку в металлическую тележку и направился к стиральной машине, стоявшей рядом с дверью, оглядываясь на меня через плечо, потому что он проворчал мне что-то о четвертаках, когда мы вошли, о чем я тут же забыла, потому что заметила двух парней в дальнем углу, делающих передачу. В смысле… сделку с наркотиками. Средь бела дня. В прачечной.
— Что это за взгляд? — спросил он, склонив голову набок.
Я не осознавала, что у меня такой взгляд, но, учитывая уровень отвращения, которое я чувствовала, я предположила, что это было правдой. Я также представила себе, как этот взгляд усилился, когда я повернулась к нему, подняв руку. — Ты не положишь мою одежду в эту машину, — заявила я, заставив его брови приподняться, а губы дернуться.
— Это будет весело.
— Волк, эта дама только что положила испачканные мочой простыни в машину. Я даже не хочу думать о том, сколько различных телесных жидкостей плавает внутри этой стиральной машины, когда ты ее включишь.
— Это стиральная машина.
— Да.
— Самоочищается.
— Если следовать этой логике. Ты знаешь посудомоечную машину?
— Да, — кивнул он, начиная выглядеть искренне удивленным.
—Ну, можно сказать, что она самоочищается, верно?
— Ага.
— Тогда почему ты должен чистить ее уксусом и пищевой содой раз в месяц? А? — спросила я, когда он не ответил. — На сколько ты готов поспорить, что владелец этого места не утруждает себя запуском пустых циклов с отбеливателем, чтобы очистить эти выгребные ямы?
Волк выдохнул, что было почти смехом. — Это большое дело?
Я поджала губы. — Я совершенно уверена, что не хочу носить одежду с остатками мочи и бог знает с чем еще.
Волк кивнул, схватил сумку и, перекинув ее через плечо, направился к двери.
—
— Купить стиральную машину, — сказал он, подходя к своей части грузовика и забираясь внутрь.
Так что да… потом мы пошли покупать стиральную машину.
— Джейни…
— Я просто говорю… ты большой плохой байкер, и твоя одежда, вероятно, покрыта жиром и кровью чаще да, чем нет. Тебе действительно нужна машина, с которой ты не можешь использовать сверхсильный, супер-пенистый стиральный порошок?
— Она большая.
— Да, ну, может быть, тебе просто придется делать большие загрузки.
Продавец стоял, стоически молча, с надеждой принимая мой комментарий «жир и кровь» как шутку. Но если так, то он просто идиот. Это было побережье Навесинк, если мы говорили о крови, то не от падения и ободранного колена.
— Стиральная машина не виновата, что одна пара твоих штанов занимает столько места, сколько три пары для нормального человека, — добавила я, когда он замолчал, а продавец осторожно проверил свой сотовый. К его чести, он даже не выглядел смущенным. Наверное, в отделе бытовой техники люди часто ссорились.
Волк вздохнул, ударив своим большим кулаком по машине, которую я выбрала. — Вот эта, — сказал он, заставив продавца подпрыгнуть. — И эта тоже, — сказал он, ударяя по сушилке.
— Отлично, сэр. А теперь, может быть, вы хотите, чтобы мы доставили и все подключили?
— Нет.
Я посмотрела на профиль Волка и почувствовала, как мои губы дрогнули. Для продавца или кого-то еще его «нет» звучало как «нет», но для меня я услышала больше. Я услышала — нет, у меня огромный грузовик, так что мне не нужна доставка; также я услышала — нет, мне не нужна установка. Я человек, который знает, как делать такие мужские вещи.
— Если вы просто отнесете все на задний двор, мы сможем погрузить в грузовик, — предложила я, одарив продавца, как я надеялась, милой улыбкой.
— Конечно. Мы можем просто принести вам туда…
Итак, мы купили стиральную машину, сушилку, два галлона суперсильного стирального порошка и корзину для белья, а потом вернулись в хижину. Я все еще была немного взволнована тем, что он выбрал машину, которую я предложила, и еще больше взволнована идеей посмотреть, как он установит эту машину. Если и была какая-то вещь, которая гарантированно была сексуальна, пока наблюдаешь за мужчиной, то это было почти все, что связано с инструментами.
— Куда это ты собрался? — спросила я, когда он проехал мимо хижины и скрылся в лесу.
— Сарай.
— В сарай? — Я взвизгнула, вспомнив маленький, как коробка из-под обуви, сарайчик, куда его запихнули, когда он был совсем чокнутый. — А как ты их в сарае установишь? Там… ничего нет.
— Есть электричество. Есть водопровод.
— Там не было ни света, ни ванной! — На это я лишь пожал плечами. — То есть ты хочешь сказать, что построил его, подключил к водопроводу и электричеству, но почему-то забыл поставить в нем унитаз и лампу?