Волкан
Шрифт:
Я старательно печатал в блокнот все подряд, скриншотил, вписывал цифры, понимая, что вот сейчас пожалуй впервые по-настоящему добываю информацию, которой мало кто владеет.
Нужно сказать, что моя нетерпеливость и нервное желание побыстрее закончить одно и перескочить к другому угасли, сменившись какой-то… мелочной наблюдательностью что ли, властно требующей фиксировать абсолютно все. Я уже старательно вычислял, какой длины отрезок кишечника огогоня требуется, чтобы мясо из вареного стало жареным, когда в уши вдруг ввинтился крик Кассиди:
– Да, Горн же! Ты
Девушка стояла на бугре и указывала на что-то невидимое пальцем. Я взмыл к ней как ракета, автоматически выхватив кирку и скрючив пальцы с взведенным туманом, но… наверху опустил руки. Зато челюсть вероятно отвисла.
По дороге в замедленно-кружащихся балетных па, вытанцовывали лесные эльфы. Три прекрасные как богини природы девушки, с вплетенными в волосы цветами, а в центре видимо все-таки мужчина, поскольку отсутствовали характерные выпуклости на груди. С каждым шагом и кружением, из их рук снежным вихрем сыпались цветы, а от мужчины то и дело расходилось золотистое сияние. И обугленные пни у дороги наливались зеленью, а сквозь гарь начинала подниматься трава.
Один их вид наполнял душу восторгом, а уж танец вообще был совершенен, но я на всякий случай скосил глаза в интерфейс и заметил странный бафф в виде лилии «+80 чувству красоты».
Я пожал плечами, угрозы от этого не ощущал, как и от всей четверки лесовиков. Но внимания на всякий случай добавил, тогда как все в нашем лагере похоже лишь млели от восторга.
Глава 19
Я посмотрел на застывшую маской восторга лицо Кассиди и обнял ее за плечи:
– Пойдём, к лагерю. Похоже на персов со слабым интеллектом и мудростью, эти танцульки влияют слишком сильно.
– Это у меня-то интеллект слаб? — возмутилась гномка, сдвинув брови… Меня аж в дрожь от этого бросило, и я тихо пробормотал:
– Игровой, девушк… Игровой. Ты, когда возмущаешься, пожалуйста, постарайся не улыбаться. Выглядит очень жутко.
Её брови сдвинулись еще сильнее, а губы, дергаясь от усилий, вернулись в более-менее нормальное положение. Тем временем, мы подошли к повозкам, на крышах которых радостно орали и рукоплескали наши воины. Только возничий хмуро прислонился к высоченному колесу, да прижимал к груди взведенный армейский арбалет. Он нашел меня взглядом и видимо моя суровая физиономия сработала как бальзам на сердце. Он просветлел лицом и кивнул.
Дядьке явно было что рассказать. Вот только слушать его некогда. Танец лесовиков, был чем-то из разряда: «чем дольше я смотрю на эту картину, тем больше беспокойства она внушает». Тем временем эльфы, запели без слов, высокими чистыми голосами и закружились, еще сильнее. Как иранские дервиши, так что их зеленые одежды колоколом раздуло. Зеленовласые девы синхронизировали движения, словно каждая была отражением другой, а эльф стоял в центре и лишь вскидывал руки рассыпая с ладоней золотой порошок.
Я присмотрелся к движению порошковых дымок пристальнее, но похоже людей они миновали — плыли, не зависимо от ветра над свежими травяно-цветочными посадками.
– Ну, посмотри, Горн! Они прекрасны! — гномка дернула меня за рукав и добавила, - да я понимаю, что это специальный бафф, искажающий восприятие, но… это потрясающее чувство! Посмотри на их одежды, на вдохновение на лицах! Они прекрасны, как сама природа!
Я стиснул зубы:
– Лен, вот что это за фраза вообще такая: «прекрасны как сама природа»? Я ее тоже вообще-то первым делом подумал, как их увидел! Левая какая-то, посторонняя фраза! Вспомни болотную природу возле Лозадель! Сухие палки, рыжая вода и вонючая грязь трясины! Природа же!
И какие к черту супер-одежды ты видишь? Налицо балахоны из травы и веточек, сшитые в камуфляж. Да и краска на лице для того же. Смотри, пареньку ушастому это разбрасывание пыльцы даётся не просто, у него даже от пота тушь потекла или чем уж там у него вокруг глаз намазано… Да и тужится он так стискивая зубы, что две трети своей зеленой помады с губ изнутри сожрал уже. Ну же!
Девушка помрачнела, сказала сбивчиво:
– Не вижу этого… Но, посмотри, какие прекрасные фигурки сплетенные из радуг взлетают над цветами, которые они посеяли!
Я перевел взгляд на поле и «притянул» пузырь подсказки ближайшей лилии, прочел вслух:
«Теплоцвет белесый. Голодный. Не опыленный»
– Знаешь, мне сильно не нравится слово «голодный», и я не вижу никаких «взлетающих радуг».
– Да вот же! — воскликнула Кассиди ткнув в ближайший бутон лилии.
«Теплоцвет белесый. Сытый. Опыленный»
Я прищурился и увидел сквозь листики подмигивание огонька, словно биение пульса красноватого цвета… Цвет «сути огогоня»… Ого! В свежей листве промелькнул крошечный огонек, едва различимый в свете Солнца, он не замедляясь нырнул в одну из раскрытых лилий, а та мгновенно захлопнула венчик. Меня это зрелище слегка успокоило:
– Похоже лесовики тут делают зачистку от «икры взорвавшегося огогоня». Дезинфекция, значит, от вредителей методом цветков-пожирателей огня…
Последней фразой я подавился, поскольку чувство прекрасного усилилось так, что казалось его можно было черпать ложкой прямо из воздуха, как медовую патоку. Что уж говорить о всех остальных членах моего отряда. Гримасы болезненного восторга — максимально сократившие все мышцы лица уже внушали ужас. Поддался даже не пробиваемый возничий, но он хотя бы пытался растирать щеки ладонями, показывая, что еще не совсем сдался наваждению.
Эльфы остановили танец. Ведущий, над головой которого так и виднелось простое обозначение капитана очевидности: «эльф лесной», поднял завитой в пять оборотов рог, похож на бараний, да еще и древесный, судя по проросшим из него пучкам корней и листьев, которые ничуть не мешали тонким пальцам эльфа его сжимать.
Танцор приник губами к середине этого «рога» и раздался звук, на который мне на миг захотелось хмыкнуть, - совершенно не музыкальный, словно не умеющий играть на трубе мальчишка с натугой сказал в нее «бу-бу-бу». Однако, судя по лицам остальных, — все услышали что-то неимоверно прекрасное.