Волки в городе
Шрифт:
— Нас тут же расселили. Каждой дали отдельный бокс. До этого мы жили в общих комнатах, по три четыре человека. Но теперь все изменилось. Виделись мы только на занятиях и во время приемов пищи. Разговоры были ограничены. Мы все тогда поняли, что началась наша настоящая подготовка. Тогда же МНБ и окончательно раскрыла карты.
Мишину вызвал директор интерната, который оказался генералом МНБ. Он дал ей дело ее отца. Сказал прочитать. А потом объяснил и все остальное…
— Вот так оно все и было, — грустно усмехнулась Лада.
— А в чем заключалась ваша работа после окончания учебы, когда ты была уже в «Штурме»? — решил поинтересоваться я.
— Спрашивай прямо.
Она была права. Это я знал очень хорошо.
Итак, Лада оказалась среди своих. Почувствовала себя дома. Надо сказать, что старые волки проявили к ней просто колоссальный интерес. Во-первых, она служила в МНБ и их (в первую очередь Илью и командиров подразделений, таких как Павел) интересовало все, что было с этим связано. Система подготовки, тесты, тренинги — все. Но даже не это было главным. Лада была женщиной! Волчицей! И это был самый настоящий сюрприз.
Нет, разумеется, многие были в курсе, что в системе МНБ есть женщины-волчицы. Но все это было на уровне слухов. Ведь до этого волки были только мужского рода. Считалось, что звериные свойства, генотип передавался только по мужской линии. Оказалось, что с помощью медицинских препаратов можно было развить способности и у девочек.
Лада провела несколько теоретических занятий. После этого встал вопрос о том, что неплохо было бы попробовать начать проводить занятия для детей волков. А вернее, для их дочерей.
Так в Армии Свободы появились подразделения волчиц. Разумеется, девушки не достигли того уровня развития способностей, которым обладала Лада. Для этого было просто необходимо медицинское вмешательство. Но определенные успехи все же были достигнуты. Жесткие психологические тренинги по системе МНБ дали свои результаты. Вскоре серди нас стали появляться симпатичные волчицы.
Но произошло это, конечно, уже после известного всем нападения на Школу национальной безопасности.
С первых же дней моего появления на «ферме» встал вопрос о том, чем буду заниматься лично я. И не только я, но и Елагин со Збруевым. Было решено, что на нас будут возложены обязанности по формированию подразделений, состоящих из людей. Это было вполне разумно — с волкам мы не могли тягаться, да и пользы бы от нас там не было никакой.
Но людей еще надо было где-то взять. Выяснилось, что минимальное количество человек у нас было. Это была, скажем так, паства отца Ильи. Не паства, конечно же — это, скорее, образ. Но, тем не менее.
Где-то через месяц после нашего прибытия на «ферму» приехали первые добровольцы. Их было немного — около двадцати человек. В массе своей это были люди в возрасте. Некоторые из них имели боевой опыт, но еще дореволюционый. Таким образом, обучать их пришлось практически с азов.
Наши занятия строились по следующей схеме: физическая подготовка, военная подготовка и, разумеется, идеологическая подготовка. О последней надо сказать отдельно.
Честно говоря, попав к Илье в плане идеологии в моей голове была сущая каша. Я бы сказал, что я даже не задумывался, на какой идеологической платформе будет выстраиваться наше сопротивление. Долгие годы я жил в некотором аморфном состоянии, из которого меня периодически выводила своими эмоциональными всплесками Аля. Но и тогда я был не готов освободить свой разум от догм и клеше, которыми он был скован.
Как известно людям нужна цель. То есть то, ради чего они будут делать что-то. В нашем случае это-то «что-то» не было какой-то абстракцией. Людям предстояло идти, возможно, на смерть. И здесь были нужны очень серьезные стимулы.
Идеологические дискуссии начались у нас практически сразу. Велись они узким кругом, в который входили мы, недавно пришедшие, Павел со своими товарищами, командиры районных подпольных ячеек и, разумеется, Илья.
Должен сказать, что у нас были определенные разногласия. Вернее, у нас была неопределенность. Все хотели свободы, но понимали ее по-разному. Свобода волков и свобода Елагина, мягко говоря, отличались друг от друга. Генералы были людьми старой закалки, всю жизнь прослужившими в органах государственной безопасности, а последние пятнадцать лет так и вовсе в системе, которая диктовала более чем жесткие правила. Оба они были государственниками, готовыми идти на определенные уступки, но в рамках разумного.
Иной идейной формации был Павел и остальные молодые волки. Они резко выступили против национал-коммунистической идеологии.
— Уверен, что этот общественно-политический строй должен быть уничтожен, — резко заявил Павел во время первого нашего собрания. — По-моему, это очевидно. Все устали. И я говорю не только о волках. Это было бы слишком эгоистично. Я говорю о всем населении страны. Вы же видите, что происходит, во что превращена Россия!
— А вы во что ее хотите превратить? — едко спросил Елагин. — Вы еще молоды. А я уже насмотрелся за свою жизнь. Это качели, понимаете? Сейчас мы летим в одну сторону. Вы предлагаете качнуться в другую. Что же разумно — это законы динамики. Но как показала жизнь, потом качели снова полетят обратно. А наша задача их остановить. Желательно посередине. И больше не раскачивать. Я вижу именно в этом нашу основную задачу.
Эти слова звучали разумно. Я был не силен в истории, но кое-что знал, а потому понимал, что имеет в виду Елагин.
Затем в разговор вступил Илья.
— Я думаю, что для начала нам нужно выработать хотя бы тот минимум, на котором потом мы сможем выстроить более стройную теорию. Наша цель — прийти к власти. Это первое. Второе — отмена всех законов, направленных против ущемления прав людей. Тут, я думаю, никто спорить не будет. Третье — ликвидация репрессивных органов в том виде, в котором они сейчас существуют. Война против собственного народа должна быть прекращена. Для начала достаточно. Простым людям на первых парах хватит и этого. Таким образом, я бы предложил следующий тезис: «Сильное государство — свободные люди».
С этим все согласились. Компромисс был найден.
Сейчас, по прошествии нескольких лет, я понимаю, как мудро тогда рассудил Илья. Он предложил идеальную идеологическую схему, нашел ту самую золотую середину, которая смогла примерить государственников с либералами в наших рядах. Тогда же мы придумали и название нашей военно-политической организации — Армия Свободы.
Для меня начались трудовые будни. С первыми новобранцами мы первым делом разбирали именно идеологические вопросы. На занятиях звучали различные мнения, но, в целом, все соглашались, что главное — сбросить кровавую диктатуру и не дать установиться новой. За это люди готовы были жертвовать собой.