Волки в погонах
Шрифт:
«Надо меньше пить. Пить надо меньше. Так, кажется, говаривал главный герой «Иронии судьбы», а он в этом деле знал толк.
Если я нужен тебе только для того, чтобы отсыпаться на моем плече, то ты ошибся адресом. Заведи себе телку с большим мягким выменем и расслабляйся с ней.
Меня больше не беспокой. Отныне я тебя знать не желаю.
Ciao».
– Сiао, значит? Ах ты, сучонок! – задохнулся Шадура от гнева. – Проходимец!
Вовсе не текст прощального письмеца Эдички вызвал его негодование. Читая записку, Шадура
«…Упомянутое взрывное устройство, по мнению экспертов, находилось в цилиндрической емкости из специальной нержавеющей, кислотоупорной, жаростойкой стали с хромовым покрытием. Фрагменты емкости носят на себе остатки крепежных деталей и одножильных электротехнических проводов.
Цилиндр был оснащен завинчивающейся пробкой, а также продольными и поперечными насечками. В него через отверстие в пробке был введен электровоспламенитель, соединенный посредством четырех тумблеров с проводами, которые попарно крепились с внутренними стенками цилиндра и блоком питания, собранным из бытовых электрических батареек. Для изготовления непосредственно взрывчатого вещества был использован либо бездымный порох марки «Сокол», либо…»
– Дерьмо! – выкрикнул Шадура с отчаянием. – Вот же дерьмо какое на мою голову!
Читать дальше описание взрывного устройства ему стало невмоготу. Он и без того ощущал себя сидящим на пороховой бочке. Без штанов. С фитилем в заднице.
Поспешно натянув порядком измявшиеся брюки, он забегал по темному кабинету, пытаясь сообразить, что делать дальше.
В том, что компьютер перед приходом Эдички был выключен, Шадура был убежден на все сто процентов. Точно так же он не сомневался теперь, что гость пошуровал в секретном файле, пока хозяин кабинета лежал на полу без сознания. Похихикав над Шадурой, сморенным крепкой мексиканской водкой, Эдичка вместо того, чтобы привести его в чувство, включил компьютер и сунул свой любопытный нос туда, куда ему вовсе не следовало.
Стоп! Шадура застыл посреди кабинета, будто наткнулся в темноте на невидимое препятствие. Помимо водки, Эдичка угостил его также хитрым порошком из каких-то кактусовых червячков, оказавшимся на поверку обычным дурманом. Почище дона Хуана сработал, змееныш. И означало это только одно: Эдичка заранее приготовил снотворное зелье, чтобы без помех ознакомиться с информацией, о которой Шадура обмолвился ему во время вчерашнего свидания. То-то парнишка и зачастил в гости, хотя обычно они виделись не чаще двух раз в месяц. Вот тебе и «Tequila Cascahuin»! Такую «каскахуину» Эдичка подсунул Шадуре, что хоть волком вой!
– О-ой, – простонал он. – Что же теперь делать-то, боже мой?
Никто ему, конечно, не ответил. У народных избранников есть все, или почти все, но только не личные ангелы-хранители. Нужно было как-то выкручиваться самостоятельно.
Суетливо застегивая пуговицы рубашки, Шадура едва не стонал от расстройства чувств.
Ни в коем случае нельзя было приглашать пройдоху Эдичку в рабочий кабинет, тем более когда Шадуру допустили к столь секретной информации, не раз и не два предупредив его об ответственности за разглашение. В составе комиссии он был чуть ли не единственным штатским, да и то по причине своей принадлежности к думскому комитету по чрезвычайным ситуациям. В таких случаях всегда привлекают какого-нибудь левого «чайника», чтобы создать видимость объективного и всестороннего изучения проблемы. Вот он и удостоился чести, спасибо родному правительству.
При царе Борисе депутату Шадуре не позволили бы в материалы подобного рода и одним глазком заглянуть, а если бы он отважился сделать это по собственной инициативе, то этот самый глаз ему тут же на задницу натянули бы, образно выражаясь.
Но времена изменились. За гласностью в России присматривал уже не только Совет Европейского содружества, но и новый американский президент, многозначительно помахивающий своей «большой дубинкой», которая была извлечена на свет впервые со времен «холодной войны». Так что состав государственной комиссии соответствовал всем международным стандартам, и фамилия довольно известного парламентария в списках смотрелась убедительно. Вот только о том, что сказал особист, подписавший ему допуск, до сведения международной общественности не доводилось.
А произнесено было буквально следующее: «Если, не приведи господь, вы, Василий Петрович, сболтнете где-нибудь лишнее, то у вашей фракции появится новый лидер». – «А куда же денется прежний?» – игриво спросил Шадура, демонстрируя, что он способен понимать и ценить даже такой своеобразный юмор. Особист посмотрел на него мертвым взглядом мороженого судака и молвил без тени улыбки на лице: «От прежнего лидера даже рожек и ножек не останется. Его сначала подвесят за яйца, а потом размажут по стенке. А между этими двумя моментами будет еще много всякого разного, о чем вам, Василий Петрович, лучше не знать и даже не догадываться, чтобы сон и аппетит у вас раньше времени не портился».
И это была не шутка, не иносказание. Шадура убедился в этом, когда увидел, к какого рода информации он временно допущен через специальную электронную сеть.
Самолет потерпел крушение вскоре после того, как оторвался от взлетной полосы военного аэродрома в 25 километрах от Москвы. До этого он благополучно пересек Атлантический океан, откуда доставил 50 тонн гуманитарной помощи мирному населению Чечни. Современнейшее медицинское оборудование, баснословно дорогие медикаменты, протезы, полностью укомплектованный полевой госпиталь на колесах и многое другое. Все это добро, тянувшее на 29 миллионов долларов, прибыло из Америки, причем по инициативе самого госсекретаря США.
Дипломатические вопросы утрясались около двух недель. Чтобы соблюсти все формальности по пересечению американским самолетом воздушного пространства России и обеспечить сохранность дорогостоящего груза, было решено сначала посадить его на нашем военном аэродроме. Здесь, помимо досмотра груза, тщательной проверки всех сопроводительных документов и заправки, была произведена полная замена американского экипажа российским. Ведь в Чечне продолжались боевые действия, и пропускать туда транспортный самолет США, который мог быть напичкан неизвестно чем, никто не собирался.