"Волкодав". Компиляция. Книги 1-6
Шрифт:
– А ты вправду умный… – сказал Волкодав, когда аррант подошёл к нему. – У меня бы не вышло… вот так оттуда её увести…
До сих пор он, право, гораздо охотнее тыкал учёного носом в его многочисленные упущения. Вроде недостаточного усердия в воинском деле.
Эврих вдруг необыкновенно смутился и ответил:
– Теперь ещё бы устроить, чтоб не зря это у нас получилось.
Волкодав довольно долго молчал и наконец проговорил:
– Места тут… странные… Гора эта, где души танцуют… Не надо человеку в горах жить! Мне уже мерещится что-то… Вот сейчас дверь откроется, и Сигина войдёт…
Ночь стояла
– Вставай, госпожа моя, надо выбираться отсюда.
Ей, судя по всему, снилось что-то очень хорошее. Когда он тронул её за плечо, она даже улыбнулась во сне, и лицо, не особенно юное и вдобавок обезображенное беременностью, на мгновение стало по-девичьи красивым и светлым. Потом она открыла глаза, вспомнила, где находится, и вздрогнула, сжавшись, а обветренное лицо снова сделалось непроницаемым и суровым, и ранние морщины возникли в углах губ.
– Вставай, госпожа, будем выбираться, – повторил Эврих.
Женщина тяжело завозилась, откидывая одеяло и косясь на тёплую одежду, которую аррант успел позаимствовать из сундуков.
– Ты ничего не смыслишь в нашей жизни, чужеземец, – пробормотала она. – И совсем не ценишь свою. Тебе хочется висеть на колу, проклиная звезду, под который был зачат? Или стоять пригвождённым и смотреть на мальчишек с луками, выбирающих места на твоём теле?…
– Одевайся, госпожа, – сказал Эврих.
Раг натянула через голову пушистое вязаное одеяние:
– Мне снилась моя мать. Её плоть давно укрыта землёй, а душа веселится среди заповедных снегов Харан Киира. Разве ты не знаешь, к чему снятся умершие? Тебе тоже хочется туда, где нет времени?
Эврих спросил:
– Твоя почтенная матушка, она что, звала тебя за собой?
Раг несколько удивилась:
– Она ласкала меня… гладила по голове…
– Ну вот видишь, – сказал аррант. – Она тоже пыталась ободрить тебя, а ты никак не поверишь.
При всей необыкновенной стойкости Раг идти она, как скоро выяснилось, была почти не способна. Все силы ушли на то, чтобы не дать кворрам возможности потешиться её беспомощностью. Эврих почти нёс пленницу, обхватив поперёк тела и закинув одну её руку себе на плечо. Маленькая женщина оказалась удивительно тяжёлой. И с каждым шагом становилась всё тяжелей. Эврих поневоле вспоминал собственные слова, со смехом произнесённые на пиру, – о телохранителе, не желающем таскать поклажу. Кто же знал, что легкомысленному – лишь бы отвязаться от собеседника-итигула! – высказыванию предстояло оправдаться так скоро? Он не только поддерживал Раг, но и нёс оба заплечных мешка, Волкодавов и свой собственный. Если побег всё-таки обнаружат, придётся их бросить. Эврих загодя подумал об этом и переложил деньги и драгоценные «Дополнения» в отдельную сумку. Рукопись он устроил на самом дне. Он не первый раз путешествовал по горам и знал, что бывают мгновения, когда лишним грузом оказывается даже серебро. Возможно ли подобное по отношению к книге? Эврих только усмехался про себя. Скоро выясним…
Жаль было, что он так и не успел расспросить «истинных» итигулов о затерянном храме древних Богов. Может, шаны что-нибудь знают? Или всё забыли в плену?…
Под каменным кровом, прятавшим деревню от непогод и вражьего глаза, царила почти кромешная темнота, лишь впереди лучились колючие огоньки звёзд. Молодой аррант всё посматривал на них, ощупью пробираясь вдоль шершавой стены. Иные миры, по которым некогда странствовал Тилорн!… Собираясь в путешествие за таинственной штуковиной из разбитого звёздного корабля, Эврих лелеял нечестивую мысль самому когда-нибудь отправиться в иномирье вместе с Тилорном. Звёзды ещё никогда не казались ему такими далёкими и недостижимыми, как теперь…
Он не видел и не слышал Волкодава, кравшегося впереди. Просто из темноты время от времени протягивалась рука и принуждала их с Раг сворачивать в нужную сторону. Либо не дыша врастать в стену, чтобы разминуться с итигулами, пробиравшимися к отхожему месту. Что же касается утавегу, то не ошибся мудрец Тагиол Аррский, первым сказавший: человека можно приучить ко всему. Мало-помалу Эврих совсем перестал обращать внимание на громадных белых псов, возникавших, точно из воздуха, в каждом закоулке деревни. И даже Раг перестала вздрагивать, когда очередной «белый дух» тыкался холодным носом ей в руку. Иногда Эврих спохватывался и принимался гадать, так ли добродушно будет это зверьё, когда настанет время лезть через стену. Волкодав определённо имел над утавегу какую-то власть. Но вот сколь далеко она простиралась?…
Самое удивительное, что особого страха аррант не испытывал. Хотя умом понимал, что в случае неудачи живым в плен лучше не попадать. Он словно бы пережил весь причитавшийся ему страх ещё в пиршественном чертоге, пока решал, надо ли вмешиваться в чужую вражду, а потом, сделав выбор, подыскивал для итигульского предводителя достаточно убедительные слова. Теперь настала пора действовать, и жаркий ток крови смыл боязнь почти без остатка. Эврих только старался потише ступать и, следя за тем, как постепенно разрастался впереди ломоть звёздного неба, пытался вычислить, скоро ли стена. Конечно, деревенское забрало выросло перед ним совсем неожиданно. Как раз когда он отвлёкся, поудобнее перехватывая никнувшую Раг.
– Как ты?… – спросил он шёпотом. Женщина не ответила. Она тяжело дышала сквозь зубы, еле слышно постанывая, а потом судорожно вздрогнула всем телом, и Эврих мгновенно облился потом: как бы срок, о котором они рассуждали в доме сына вождя, не истёк прямо сейчас!… Он тут же начал мысленно рыться в содержимом мешков, прикидывая, хватит ли запасных рубах на пелёнки и тряпки… и наткнулся на Волкодава, стоявшего под стеной. Вокруг в темноте угадывалось не меньше десятка белёсых расплывчатых пятен. Свита, достойная Вожака.
Венн перенял у Эвриха женщину, помог спустить наземь мешки и прошипел в ухо:
– Лезь!
Стена в этом месте была намного выше человеческого роста. Эврих вытянул руки и приподнялся на цыпочки, но края нащупать не смог. Волкодав подставил ему сперва колено, потом сцепленные руки и наконец плечо. Голова арранта возвысилась над стеной, он сумел опереться локтем и, подтягиваясь, подумал: как же сами-то итигулы собираются в случае чего сюда карабкаться и стрелять? А если не собираются – что там, на той стороне? Отвесный обрыв, который сам по себе защита, не нужно и воинов?… Эврих успел мысленно вознести краткую, но очень прочувствованную молитву, согласно которой Боги Небесной Горы ни в коем случае не должны были допустить подобного невезения… Сумка с рукописью и деньгами свесилась набок и мешала ему. Обдирая живот, он всё-таки навалился на каменный край и заглянул на ту сторону.