Волкогуб и омела
Шрифт:
— Быстрее давай, — сказал Скотт, не сводящий глаз с монитора. — Санта-Клаус идет.
Уэстон закрыл глаза и поднес флакон к губам.
Чем-то это было похоже на рождение. Тьма. Тепло. Потом вихрь, сенсорная перегрузка, тысяча событий сразу. Больно не было, но и щекотным это ощущение тоже не назовешь. Уэстон кашлянул, но получилось очень резко. Гавкнул. Он посмотрел на руки и увидел, что они покрыты длинной серой шерстью. Штаны на нем остались, но из разорванных туфель выперли когтистые лапы.
— Привет, неотразимчик!
Уэстон
— Помните, — сказал Скотт, — на нем броня. Когтем она не пробивается. Метьте в голову и шею, или просто давите массой.
Все встали у двери полукругом — кроме неподвижного Дэвида и спокойно сидящего Райана. Стали ждать. Уэстон услышал хлюпанье, будто кто-то что-то лижет. Посмотрел в ту сторону — Энди сидел, опустив нос себе между ног.
— Энди! — зарычал он. — Перестань!
— Ты шутишь? Вряд ли я смогу вообще когда-нибудь остановиться.
И тут в зал ворвались обезумевшие помощники Санты, вопя и размахивая оружием. Уэстон сперва отпрянул, потом вспомнил, кто он, и ударил лапой, попав помощнику по голове. Шея треснула, как палочка леденца.
Энди прервал умывание — если это можно так назвать, — чтобы рвануть клыками брюхо помощника между красной рубашкой и штанами. Оттуда выкатилось что-то вроде миски кровавого желе.
Филлис выстрелила два раза, потом подобрала косу и стала ею размахивать как бешеная, ругаясь при этом так, что дальнобойщик покраснел бы.
Скотт припер двух помощников к стене и раздавил своим огромным панцирем.
Даже Дэвид сумел принять участие, запутав одного помощника тонкими прозрачными щупальцами. Судя по крикам жертвы, на щупальцах были стрекала.
Уэстон смотрел на Ирену — она повисла на спине помощника, вцепившись в шею.
Вбежали еще двое Сант, и Уэстон бросился на них, сам поразившись своей быстроте. Расставив передние лапы, он поймал обоих под подбородок, мускулы его сжались, напряглись — и головы отлетели как у разборных кукол.
И тут вошел он.
Крис Крингл был вблизи даже больше, чем на телевизионном мониторе. Такой он был огромный, что перед дверью пришлось ему пригнуться. Когда он вошел и выпрямился, то оказался ростом футов восемь. Грудь как бочонок для виски, руки — как стволы деревьев. В длинной белой бороде запеклась кровь, темные маленькие глазки блестели злобной радостью.
Но хуже всего были кисти рук. Пальцы кончались страшными металлическими когтями длиной каждый с самурайский меч. Один из помощников — тот, которого укусила Ирена, — подошел к Кринглу, шатаясь, зажимая брызжущую кровью шею, и Крингл махнул рукой, развалив человека на три больших куска и прорезав кевлар как бумагу.
Это было так ужасно, так отвратительно-демонически, что Уэстон не мог не расхохотаться, вопреки самому себе.
Скотт подошел вразвалку к Кринглу и ткнул в его сторону узловатыми пальцами:
— Твоему царству зла придет сегодня конец, Крингл.
Крингл захохотал — глубоким, резонирующим, хриплым басом, похожим на гром. Потом взмахнула огромная нога, ударила Скотта в грудь, перебросила через весь зал, пробив дыру в задней стене. Скотт пролетел ее, как черепаховидный метеор.
— Твою мать! — сказал Энди и рванул ко всем чертям в дыру вслед за Скоттом.
Крингл шагнул вперед — и Уэстон почувствовал неодолимый импульс помочиться. Настолько неодолимый, что даже поднял ногу. Победить Санта-Клауса невозможно. Это монстр, он их порвет как промокашку.
Крингл подошел к Уэстону, смерил его взглядом с головы до ног и сказал:
— Роберт Уэстон Смит. Вервольф. Ты у меня в списке.
Потом посмотрел на Ирену, вставшую рядом с Уэстоном и держащую его за лапу.
— Ирена Рид. Гепард-оборотень. Ты тоже у меня в списке. Хочешь посидеть у Санты на коленях, девочка?
Ирена на него зашипела. Взгляд Крингла упал на Дэвида:
— А ты кто такой? Оборотень-луковица?
Дэвид выпустил мертвого помощника.
— Я Дэвид Кесслер. Оборотень-коралл.
— Дэвид Кесслер. Да, ты тоже в списке. А эта вот остервенелая дура — кто?
Филлис уперла руки в боки, выставила подбородок:
— Филлис-Лаванда-Мариша-Талина Алленби. Я тоже числюсь в твоем кретинском списке?
— Нет.
— Нет? Ты уверен, жирняга?
— Дважды проверил, — улыбнулся Крингл.
Глаза у Филлис потемнели от злобы.
— Ты утверждаешь, что я не такая, как они? Я — одна из них! Я в сердце своем одна из них, слышишь, ты, огромный мешок с…
— Хватит!
Райан встал и подошел к Кринглу.
— Ты еще кто, человечек?
— Мне надоело убегать, Кристофер. Слишком я давно бегаю.
Крингл наморщил лоб.
— Голос. Знакомый голос!
— Я кое-какую работу проделал, и человеческое лицо свое изменил. Но вот это ты точно узнаешь.
Тело Райана встряхнулось, и он перекинулся вервольфом. Огромным, на несколько футов выше Уэстона. Крингл отшатнулся, и лицо его залило страхом:
— Боб!
Уэстон, затаив дыхание, смотрел, как разворачивается перед ним битва длиной в тысячелетия.
Крингл зарычал, подняв страшные Сатанинские Когти.
Боб оскалил зубы и завыл — выворачивающий внутренности боевой клич отдался эхом в самой сути души Уэстона.
Но не успел ни один из них броситься в атаку, не успел даже шевельнуться, как голова Криса Крингла скатилась с плеч на пол к ногам Боба.
Филлис-Лаванда-Мариша-Талина Алленби с косой в руке опустила лезвие, насадила на него отрубленную голову Крингла, подняла и посмотрела ей в глаза: