Волков. Маскарад
Шрифт:
Впрочем, я бы с интересом послушал его версию событий. Хотя бы для того, чтобы узнать, чего ради он решился на самоубийственный штурм, поставивший крест на хитрых многолетних интригах, которые – чего уж там – имели какие-никакие шансы увенчаться успехом.
– А Владеющие? – спросил я. – Кто они? Тоже военные?
– В том числе. – Дельвиг откинулся на спинку стула и забросил ногу на ногу. – Офицеры Преображенского и Семеновского полков. И трое статских чинов. Почти все – наследники родов, так или иначе связанных с Меншиковыми. Родня, старые друзья…
– Свои люди, – кивнул я. – Его светлость не поленился собрать целый отряд. И еще неизвестно, сколько осталось тех, кто не участвовал в штурме лично… Или успел удрать.
– Этим уже занимаются жандармы и полиция. Никуда не денутся, голубчики. – Дельвиг плотоядно ухмыльнулся. – Уже арестовали почти дюжину человек, а они назовут остальных.
– И полетят головы. – Я потер глаза и потянулся за новым листом бумаги. – Не удивлюсь, если его величество сместит половину армейского руководства. И заодно пройдется по министерствам. И по всем дворянским фамилиям, которые приходятся Меншиковым хотя бы седьмой водой на киселе.
– Головы уже полетели, – отозвался Дельвиг. – В ближайшие недели нас ждет больше арестов титулованных особ, чем за последние два-три года. Кто-то в тайной канцелярии его величества изрядно прокололся. И теперь будет выслуживаться… если успеет, конечно же.
Как всегда. Отечественные спецслужбы во все времена не отличались каким-то особым проворством. И частенько запрягали куда медленнее, чем стоило. Зато после этого ехали быстро и с огоньком. А сам царь Александр определенно был не из тех, кто может простить такое наглое посягательство на собственную власть. И если уж он недооценил амбиции Меншикова раньше, то второй раз такой ошибки, конечно же, не повторит. Умения действовать решительно его величеству не занимать, так что совсем скоро виновные будут найдены, допрошены, назначены – при необходимости – и в конце концов наказаны со всей строгостью императорского правосудия.
Казалось бы, вот она – победа. Заговор раскрыт, его мотивы ясны, а организаторы известны поименно. Половина наверняка отправилась на тот свет еще при штурме, а оставшиеся или арестованы, или в бегах… пока что. Вряд ли надолго – жандармы не зря едят свой хлеб. И если Меншиков попадет в их руки живым, то непременно сдаст и своего покровителя-колдуна. И как бы тот ни был крут, вечно скрываться от сотен и тысяч полицейских ищеек у него не получится.
Дело закрыто, ведь так? И заварушка с нитсшестами, нашествиями нечисти и таинственными смертями перестала быть событием политического масштаба, едва успев набрать обороты. Загадки почти закончились, а вопросы получили ответы.
И осталось только странное послевкусие. Будто я все-таки упустил что-то немыслимо важное. Какую-то деталь. Незначительную на первый взгляд, буквально лежащую на поверхности, однако уходящую корнями глубоко-глубоко. В самую суть, в основу событий последних лет. Я пока никак не мог ухватить или хотя бы нащупать недостающий кусочек мозаики, но почему-то уже точно знал, что он может и непременно изменит картину до неузнаваемости.
Все-таки Иван был прав: что-то тут не сходится. И уж если почти безупречная до этого логика интриги Меншикова вдруг захромала на обе ноги, тому обязательно есть причина.
Только я ее пока не видел.
– В общем, интересные дела творятся в родном Петербурге, – подытожил Дельвиг, облокотившись на стол. – Только они уже не про нашу с тобой честь, поручик. Да и без того работы будет выше крыши. Сегодня перед вами столько нечисти вылезло, что пришлось две роты поднимать.
– Боюсь, со временем Прорывы станут появляться чаще, – проворчал я. – И будут еще больше предыдущих. Я бы на вашем месте обратился за помощью к регулярным частям, которые расквартированы в городе. Георгиевскому полку наверняка уже сейчас не хватает людей.
– Пока справляемся, – вздохнул Дельвиг. – Ты лучше расскажи, что видел там, за Прорывом. Нам ведь строго-настрого даже приближаться к ним запретили, а ты, поручик, как всегда… И сам ускакал, и Ивана Александровича за собой утащил.
– А что там – это я не могу знать, ваше преподобие. Рапорт допишу, и в Зимний уйдет, на самый верх. А кроме этого – никому не слова. – Я постучал пальцем по лежавшему передо мной листу бумаги. – Личное распоряжение его превосходительства обер-прокурора.
– Да знаю я, – отмахнулся Дельвиг. – Не положено – значит, не положено. Но уж больно любопытно стало, что ты повидал. И что за место такое, раз оттуда к нам нечисть лезет. И что там еще есть, за Прорывом.
– Да нету там ничего, Антон Сергеевич, – тихо проговорил я. – Ничего хорошего – уж точно.
Конец ознакомительного фрагмента.