Волны огня
Шрифт:
Вспомнив о словах, произнесенных ею в первые секунды пробуждения, Шани почувствовала, как к горлу вновь подкатывает ком. Что ему еще оставалось делать? Провести операцию больше было некому. Он боролся за ее жизнь, как за жизнь любого из своих пациентов.
— Ты никогда не забудешь сказанного мной, — в отчаянии простонала она. — Не забудешь до конца своих дней!
И тогда он заставил ее замолчать нежным поцелуем.
— Я уже обо всем забыл. Тебе было очень больно, ты бредила.
— Я была дурой с самого начала, Андреас, — прошептала она. — Как бы мне сейчас хотелось повернуть время вспять!
— Это я во всем виноват. Я неправильно себя повел. Но я хотел быть с тобой, — быстро добавил он, — хотел показать тебе свои чувства, хотел подарить тебе свою нежность. Я так люблю тебя! И я знал, что, поняв это, ты осталась бы со мной, даже не любя меня.
— Так вот что ты имел в виду, говоря, что я останусь навсегда, если пробуду с тобой одну ночь. Теперь я понимаю… но тогда…
— Ты была так молода, любимая, а я не придал этому значения, хотя должен был бы. Я обязан был понять тебя, тем более что я врач.
Они помолчали, потом Шани не выдержала:
— Андреас… Брайан действовал без моего согласия. Откровенно говоря, он его даже не спрашивал, и я понятия не имела о том, что он делает. Я уже решила порвать с ним еще до того, как… как он тебе позвонил. После нашего отпуска я поняла, что никогда не смогу выйти за Брайана, хотя еще и не понимала, люблю тебя или нет. Я не была уверена ни в чем. Но уверенность появилась очень скоро, а потом я так обрадовалась ребенку…
— Ты не осуждала меня за то, что я сделал? — перебил он ее, не скрывая своего удивления.
Она покачала головой:
— Нет, тогда мне уже был нужен именно ты — возможно, я этого не осознавала, но я это чувствовала.
— И ты пришла, чтобы сказать мне об этом в тот день, когда я заявил, что не желаю тебя знать? — немного волнуясь, она кивнула, но его темные глаза были полны горького раскаяния. — Я хотел причинить тебе боль, а в то же время единственное, о чем я мечтал, — это заботиться о тебе и любить тебя. — Он еще немного помолчал, затем тяжело вздохнул. — Как я уже сказал, милая, я старался изо всех сил. На вечеринке сестры Гловер я был почти уверен, что ты ревнуешь меня к Лидии, и боюсь, что уделил ей даже больше внимания, чем следовало.
— Ты и до этого уделял ей внимание, — не удержалась Шани. — Я ревновала, ты угадал, но еще задолго до вечеринки сестры Гловер — другое дело, я и сама не понимала, что это ревность. Эта особа постоянно торчала в твоем доме, а тогда в операционной ты был с ней до того любезен, — с грустью продолжала Шани, невзирая на то что губы ее мужа тронула ехидная улыбка. — Ты отчитал меня перед ней, как школьницу.
— Чтобы заставить тебя ревновать, любовь моя. За этим ничего не стояло. Я имею в виду все эти любезности. Прости, что сделал тебе выговор, дорогая. Но не волнуйся, за тобой остается право на реванш. — Она рассмеялась. — Нет, милая, ничего между нами не было. Она выполняла для меня машинописную работу, поэтому и приходила ко мне домой. Я ужинал у них дома, потому что у Лидии очень милые родители. На свадьбу она напросилась сама, и отказываться мне было неудобно, хотя я и собирался туда один. — Он ласково улыбнулся. — Нет, Шани, с того самого дня, как ты случайно налетела на меня в дверях вашего дома и я заглянул в твои прекрасные глаза, другие женщины для меня перестали существовать. Я влюбился с первого взгляда, я хотел сказать это твоему отцу, но тут же понял, что он меня просто высмеет — ведь греческие мужчины имеют репутацию скорее страстных любовников, нежели любящих мужей.
Это правда. Его сомнения можно было понять.
— Мой отец влюбился в маму с первого взгляда, — сказала она, нежно держа его за руку. — И уверял, что однажды это произойдет и со мной. Андреас, — повторила она, — я была круглой дурой. С самого начала.
— Нет. Это я был эгоистом, теперь я точно знаю. Я понял это в ту ночь, когда ты сбежала от меня. Ты должна была подрасти, прежде чем вступать в брак. Я решил подождать с поисками, пока ты не станешь совсем взрослой. — Он замолчал. — Я приехал сюда, чтобы ухаживать за тобой, как принято ухаживать за девушкой в Англии, поэтому я и попросил на год направить меня сюда и вызывать в соседние больницы в случае необходимости. Но ты стала требовать развода, чтобы выйти за другого. Я был потрясен тем, что ты нашла кого-то другого, так толком и не узнав меня. Видимо, во мне взыграла гордыня…
— Нет, Андреас. Просто ты думал, что я вернусь к тебе, потому что сам ты никогда не думал об иных связях. — Она отпустила его руку и отвернулась. — Мне так стыдно!
Но Андреас снова взял ее за руку и наклонился поближе, заставив ее снова посмотреть на себя:
— Ты не должна упрекать себя в чем-либо, Шани.
Она хотела заговорить, но он закрыл ей рот горячим поцелуем.
— Думаю, на Косе, когда мы были так счастливы, мне следовало сказать, что я люблю тебя, — произнес он наконец.
— Но ты не сказал из-за Брайана. Ты думал, что он еще нужен мне. — Шани чувствовала себя виноватой. Она просто была обязана понять природу его истинных чувств, ведь он был так нежен с ней. Поездка на Кос была для нее прекрасной возможностью узнать настоящего Андреаса, но должных выводов она тогда не сделала. — У меня создалось такое впечатление, будто ты что-то замышляешь…
— Замышляю?
— Мне казалось, что ты найдешь способ предотвратить развод — даже если мой адвокат окажется прав и сумеет его добиться. Ты?.. Я хочу сказать… — она не могла подобрать нужных слов, и Андреас пришел к ней на помощь.
— Ты предполагала, что я с самого начала принял определенные меры, чтобы развод оказался невозможным? — она кивнула, и он продолжил: — Такая идея приходила мне в голову, но, как я уже сказал, мне не хотелось, чтобы все произошло так. Я надеялся, что ты захочешь вернуться по собственной воле. Так или иначе, после этих угроз я решил положить конец самой идее о разводе. — Губы ее дрогнули, к глазам опять подступили слезы, и он, заметив это, сказал: — Ты устала, любимая, тебе надо хорошенько отдохнуть. — Он подоткнул ей одеяло и погладил по голове. — Ты сумеешь заснуть или дать тебе успокоительного?
— Усну сама. — Ей впервые за долгое время было так хорошо, она зевнула и подняла на него слипающиеся глаза. — Скажи, милый, а сам-то ты спал с прошлой ночи? Ведь все произошло прошлой ночью?
— Прошлой ночью? Мы бы не стали тебя перевозить сюда, произойди все прошлой ночью. — Оказалось, что она пробыла без сознания двадцать четыре часа, а потом еще лежала под наркозом. — Я и сегодня-то тебя перевозить не хотел, но сводка погоды заставила принять это решение. В Трудосе снова ожидают сильный снегопад, а тогда дороги будут непроезжими еще несколько недель.