Вольные повести и рассказы
Шрифт:
– Скажем. Пока живьё других планет хотело бы перебраться на Землю.
– Кто и что есть дьявол и сатана? Они твои партнёры, конкуренты, враги?
– Они мне никто. Оба монстра служат религиям и властям. Это их произведения для более покладистого управления забитыми людьми.
– Религии начинаются с Богоматери. У тебя есть мать?
– Я порождение духа, бывшего состоянием души. Во мне мужское и женское. Но тебе важен момент происхождения. Этот момент мужской. От первичного духа, в котором душа была в инертном состоянии. А персонаж Богоматерь, как тебе следовало бы догадаться, тоже ловкая разработка отцов религий для убедительности их канонов. Моя Мать – Природа, Она же Жена моя в диалектическом понимании материи и духа…
– Боже, а тебе могу задать вопрос на засыпку? – видимо, настолько освоился или осмелел поэт рядом с Богом. Бог коротко хохотнул и кивнул головой, дескать, валяй, если можешь засыпать Бога…
– Два слова о Рагуиле Иофоре. Кто он, что?
– Глубоко копаешь, поэт. Но отвечу. До Бога, до меня религий
– Боже, прости меня, но тогда признавайся, что и другие религии возникли с твоей подсказки?
– Не с подсказки. Это были другие проекты, связанные с именами Христа и Мухамеда. Я, как Первобог, вместе со своими помощниками убедился, что наши замыслы быстро заменялись подлогами. Больше мы не «подсказывали» властям, ибо всё равно они создавали режимы под свой характер. Так же происходило в среде духовенства.
– Боже, о бессмертии?
– Зачем оно вам? Уже был и этот проект. От одних великанов и динозавров еле избавились. Пришлось корректировать климат. Стоять уже было негде. Не то чтобы лежать. А всем требовалась еда, вода и женщины. Их погубили обжорство, секс и перенаселение. Ужас. Еле спаслись от бессмертия. Целые царства исчезали от сытости и секса. Жизнь вам удлиним, но не намного. До ста двадцати за глаза, как вы выражаетесь.
– Ты любишь Россию, Боже?
– Если бы я любил одну Россию, другие регионы Земли, планеты и шире, обиделись бы на меня. Но о вас. Российская платформа, особенно Сибирь, служит твердью Земли. Здесь одна из ставок Вселенной, где я позволяю себе иногда отдохнуть. Сейчас я в отпуске… Ха-ха-а! – смеётся Бог Род.
– Какая самая страшная смерть угрожает России?
– Та же, что великанам и динозаврам. Секс. Самая страшная чума лжелюбви.
– Боже, мы сидим с тобой, как ровесники. И оба русые… Ты случайно не русский?… – смеются оба.
– Много чего сменилось в мирах. Мне уже миллионы лет. Скинув лет на несколько корней в квадрате, иногда расслабляюсь. Все боги так делают. Иначе нас разорвёт непрерывный поток поступающих данных от свежих духов. Иногда мы общаемся с людьми, чтобы знать их чаяния и нужды. Как, например, сейчас. Но для прессы, надеюсь, ты опубликуешь моё интервью, я беседую впервые. Что касается русских, то это самая родовитая цивилизация. От них весь гуманитарный прогресс и целомудрие. Конечно, сам я могу принять любой облик, китайца, еврея, девушки, но кем я родился, уже не помню… Ведь я был один…
– Мы одни на Земле?
– На всех планетах и звёздах тоже есть жизнь, часто иная. И на поверхностях, и внутри них…
– Вот это новость! А вот ещё, что не даёт мне спать. В чём наше элементарное заблуждение?
– Их, ваших заблуждений, очень много. Назову одну. Реинкарнация, о которой у вас много написано, это не то. Это всего лишь взаимозамещение души духом и духа душой, о чём мы уже говорили. Тело в реинкарнации не участвует. Тело, покинутое духом, есть материальное вещество, идущее, к сожалению, на обогащение грунта.
– О духовном земном могу спросить? – задал уже какой по счёту вопрос поэт Родион. Увидев кивок Рода, он изложил «земное».
– Боже, у нас есть два великих литератора, один писатель, другой поэт. Писатель создал больше десятка интересных книг, он же редактор своей газеты; поэт насочинял такую общую толстую книгу, которая толще его живота в два раза… А что-то им не дают Нобелевской премии? Что скажешь? – чуть не по-свойски спросил Родион.
– Я знаю, о ком ты спросил. Коль не хочешь называть их имена, из деликатности и я не стану. Но отвечу за обоих. Писатель действительно интересный. Но односторонний. Его потрясла судьба афганского героя Наджибуллы, наделавшего много ошибок в своей революции. В частности, он перегнул в отношениях со своими муллами. Повешен. Ваш писатель, знавший его лично, после этого занял крайне консервативную прохристианскую позицию. Его почти всегда можно увидеть рядом с крестом. Будто он не знает, что этим крестом-мечом уничтожали русский и другие народы. Он трепещет от одного слова «язычник» не потому, что сам боится его, а как бы кто не услышал, что ему приятно это слово. Ему в конце жизни можно служить иереем в столичной церкви или самим патриархом… В литературе глубоко не копнул. Стремится к описаниям красоты технического прогресса. Берёт из истории только неопасные стороны. Поэт, который перебегал в жизни с одной стороны баррикады на другую, живёт в России наездами. Он интересен своими образами-словами. Социально-эпических образов не создал. Это учитывает жюри международной премии. Мы здесь не вмешиваемся. Ты согласен?
– Да! – как утвердил поэт рассказ Бога. – Прости меня Боже Роде, в моей голове вертится провокационный вопрос. можно сказать? Имей в виду, вопрос очень хитрый…
– Говори и хитри, я всё тебе разрешаю, чтобы ты смог передать людям мои объяснения.
– Ну ладно, – потёр руки поэт, как перед некой схваткой. – Мы тебя славим, как созидателя слова, как автора слова, открывшего Мир. Но тогда ты должен уметь говорить стихами.
Люди ахнули: додумался, паршивец.
– Если можешь, тогда сочини что-нибудь, ведь в твоей голове запас слов всего мира!
– Додумался, да? И что же я, по-твоему, должен сочинить такого. Чтобы осталось в памяти? – вопрос адресован своему собеседнику.
– Коли мы оба русые, – начал поэт, – пропесочь в стихах мой народ с какой-нибудь его слабой стороны, чтобы знал, как ему следует жить дальше. Можешь?
– Минуту на размышление хоть дашь? Или сразу?…
– Минута пошла… – разрешил поэт.
БОГ:
Вначале слово – вещь потом,Вещь в слове – это хлеб, муж, дом…Мою вы истину, как дар,Вкушаете любовь – нектар.Когда огонь, вода и снег,Тогда любви разлив, разбег;Любовь с душою-огнем – есть.А без Моей души – то секс;И в этом вечная беда —Воды полно, но нет огня;А лжелюбовь? То – секс, то – бес,То – падкий и греховный стресс;Покрыто мраком много царств(Ушли без запаха лекарств);Причина не война – разврат,Всё тот же секс вогнал их в ад;Коварный супостат разбит;Русь на китах любви стоит;Русь сгубит не любовь, не враг,А лжелюбовь подточит флаг…У вас лишь гольный секс в уме.Молитв о хлебе нет ко мне.Почёта предков тоже нет,Запутались – где тьма, где свет.В подменах стали утопать.Забыли, как детей рожать.Избытком снег стал и вода,Причиной сделалась беда.Предел не тот внесли вы в дом.Вам секс как будто стал отцом.Чужих спешите осуждать.Не лучше ли своё создать?Изгнав трудами бедноту,Догнать далёкую мечту;Воздвигнув светлый идеал,Взойти на свой же пьедестал.Итог ваш детям перейдёт,И подвиг ваш, и ваш восход.Им лучше, чем торчать в ТиВи,Шахидами смердеть в Сети.Но не единый труд красив.Красивый, кто любим, любив.Любовь – тем стимул и венец,Кто молодец и кто боец.Я счастье новое сотку.Я дам всего лишь по глотку.И лишь потом, у наших ног,Лишь те, кто страду превозмог,Кто вник, где смысл, где суета,Те насладятся досытаНе сырью снега, не водой,А благоденственной душой.Однажды раз медку вкусив,Животный мир плодит детей.И каждый зверь у них счастлив.Пример невредный для людей.В этом месте Бога Рода перебила девушка из толпы любозрителей. И она тоже оказалась от слова «поэт», поэтессой:
– Но Боже! Жестоко, плохоДаровать ничтожны крохи;Оставь себе на память, правь,А нам прикольна будет явь.БОГ:
Цветочек! От незрелых летПеречишь Мне, пути не вняв.О том вопи, что хуже нет:Усопнет Русь, канон поправ!..