Вольные стрелки
Шрифт:
– О! Вы знакомы с трудами греческих авторов! Приятно видеть грамотного человека...
Мы с Ториром переглянулись.
– Вождь, оформи ему, - быстрый и резкий удар мурмана прервал речь чернявого.
Разговор пошел в более деловом ручье. Кто такие, как зовут, сколько лет, родовое имя, где живет. Хазарин, зовут Самуил, обитает на Днепре. Род занятий - купец. Конкретнее - скупал пушнину у корелов по дешевке в обмен на железо, возил на Ладогу, там продавал дороже. Так и запишем, спекулянт. Обстоятельства пленения? Попался на пути обратно, шел вдоль западного берега озера на лодке с восемью гребцами,
Начали таскать по одному теперь его спутников. Вопросы те же, ответы тоже. Дата, подпись, протоколы в папку.
– Зачем так сложно?
– Торир наблюдал за моими телодвижениями.
– Потом слова их сравню, вдруг обмануть хотят? Так и поймаю, да выведаю, почему обманывают.
– Хитро придумано, - Торир почесал голову, - Следующий!
По одному таскали остальных. Они оказались с балтийского побережья, добывали и возили янтарь на продажу на Ладогу. Командовали ими два брата, старший погиб, младший перед нами. В двух их лодках было двенадцать человек, в живых осталось только шесть, все легко ранены. Нормальные мужики, вроде, не то что этот спекулянт. Сидят вон хмурые, отпустить даже не просят. Закончили со взрослыми, перешли на подростков.
Подростки оказались из рыбацкой деревни на севере. Сами корелы, имена трудные, как у финнов в мое время. Их даны ограбили как нас в свое время, напали рано утром на деревню, жителей, кто убежать не успел, перебили, а этих пленили чтобы продать как рабов. Девчонку одну жалко, самую старшую, ее еще и изнасиловать успели, и не раз. Остальных не трогали, девственницы дороже стоят при продаже. Их тоже пока связали, да положили на прежнее место.
– По обычаю, что теперь с ними делать-то со всеми, Торир?
– Что в бою взято - то наше. Рабы тоже. И товар. И лодки.
– Н-да, сурово у вас тут. Тебе они нужны?
– Нет. Дома хватает. Моим может надо.
– Да блин жалко этих, мелкие которые. Что с ними будет теперь?
– я все-таки не лишился еще остатков гуманизма.
– У нас - жить будут, да работать. Чего тут такого?
– Торир пожал плечами, мол, дело привычное.
Ярослав вдохнул. Вот, точно, он же тоже раб, вроде нормально ему с мурманами. Но надо еще подумать.
– А с купцами этими как поступим?
– Товар - к нам, самих - на весла. На Ладоге, если есть кому выкуп внести, продадим.
– Просто у тебя, однако все. А если нет?
– Ну так в рабство продать, если кто возьмет, - Торир недоуменно на меня пялился.
– Может, в долг отпустим, особенно тех, с Варяжского моря? Вроде нормальные мужики.
– Будут в твоей доле добычи - отпускай, - усмехнулся мурман.
– Тоже верно, чего заранее гадать. Ладно, покормить их надо, одежки выдать из добычи, если надо,
– И то верно, - мурман поднялся на ноги и пошел раздавать указания.
Утром отправили Кнута с частью команды за лодками, что на озере остались, а сами устроили совет. У нас тут проблема вывоза трофеев. Лодок тринадцать, нас - двадцать. Мы даже то, что с данов сняли не довезем, много слишком. Надо искать выход. В идеале - довести все лодки до Ладоги, там сдать за любые деньги. Как это сделать - непонятно. Надо бы Лиса подключить, но до него еще доехать надо, а это ополовинить экипаж. А вдруг еще кто нападет? Да и пленных куча, прыснут в разные стороны, и поминай как звали. Вернулся Кнут с первыми двумя лодками - думали на троих. Мозги плыли, аж захотелось курить. Давно у меня такого не было. Эх-х-х, был бы табак - я бы трубку сделал, как у капитана Врунгеля. Капитан Врунгель... О! А это мысль!
Мысль я озвучил своим мурманам, те покривились, потом оживились, потом прониклись. Нормальное будет развлечение после битвы, и полезное, и веселое. Только надо где-то взять пару лодок на четыре человека каждая. Прикинул, попросил Кнута взять пленного подростка, да до деревни их бывшей смотаться. Выбрали того, что постарше казался, он ни в какую не соглашается. После пары тумаков согласился, суровые тут способы убеждения. До обеда свезли все лодки данов с озера, приступили в разгрузке тел. Надо уже жечь, а то вонь уже стоит. Всех нарядил в прокипяченные тряпки, чтобы не заболели, и только в таком виде разрешал возиться с трупами.
Трупов было 432 человека. Именно такую цены заплатили мне даны за нападение на неприметный род на Ладоге несколько лет назад. Не сунулись бы - я бы тоже не выеживался. А так получите то, зачем пришли.
Кнут из разоренной рыбацкой деревни вернулся только вечером. Пацан пленный уже не сопротивлялся, мрачный как туча, тихонько пошел к своим.
– Там все сгорело.
– махнул рукой Кнут, - если кто и остался, так в леса ушли, не найдешь теперь. Лодки две взял, как ты и просил.
От пленных послышался девичий плач. Видать, узнали, что стало с их селом. Я вздохнул, жалко ребят.
– Ладно, завтра у нас будет отдых, а вот пленным придется потрудиться. Покормите их, да пусть ложатся.
Утро было солнечным, ярким. Поднялись все мурманы, Торир им рассказал про нашу задумки, мужики оживились. Развлечений тут мало, любое отклонение от обыденности уже праздник. Пленных взрослых под такое дело тоже разбудили. Развязали их, построили, те потирали затекшие руки и ноги.
– Так! Слушайте меня. Есть у вас шанс добраться домой, да еще и с лодкой своей, и с частью товара.
– Ой вей! И Что таки должен сделать Самуил... А-а-а! Молчу, молчу...
– затараторившего чернявого прервали легкой оплеухой.
– Так вот, чтобы отработать лодку да половину товара, надо донести вот это послание Лису на Ладогу, - я достал пару листочков бумаги.
На листочках были написаны наши координаты, кратко описан бой, и просьба прислать людей за долю малую для перевозки трофеев. Все это было на двух языках, чтобы не подделали, на русском и словенском. Да еще и печати стояли, моя с серпом и молотом, и Торира, с молниями.