Волонтер: Нарушая приказы
Шрифт:
Чечель поднял с пола саблю и вогнал ее в пол. Будь у него шпага, с коей носился саксонец, то, скорее всего, переломил бы ее пополам, а так… Он сел на лавку и закрыл руками глаза. Смотреть на взбунтовавшихся казаков он не желал. И тут в двери палат вошел Меншиков и два посла, что несколько дней назад приезжали сюда с требованием сдать город русскому государю. Тогда он отказался, теперь они взяли его силой.
Утро. Шесть часов.
Артиллерия монотонно обстреливала Конотопские ворота. Калмыки совершали один за другим рейд на северную сторону крепости.
В том, что вот-вот образуется брешь в стене, и дерево загорится, Андрей ни сколько не сомневался. Все шло к тому, что город через каких-то полтора часа падет. Драгуны и преображенцы ворвутся в образовавшийся проход и тогда начнется. Когда до них с Меншиковым донеслась стрельба в крепости, они с князем не придали этому значения. Казаки не являлись приверженцами дисциплины, но затем шум по ту сторону стен прекратился. В Конотопских воротах, около образовавшейся несколько минут назад бреши, появился человек с белой тряпицей в руках. Граф посмотрел в подзорную трубу и обомлел. В проеме стоял Палий.
– Парламентер, – молвил Золотарев.
– Вижу!
– Боюсь, что дальше обстреливать крепость не стоит…
– Это еще почему? – удивился Меншиков.
– У меня такое ощущение, что город Батурин сдается, а полковник Чечель и саксонец арестованы.
– С чего ты это взял, граф.
– А ты князь взгляни. Сделай милость.
Меншиков посмотрел в подзорную трубу.
– Ну, и? – Проговорил он.
– Человек, что сейчас машет полотном, пришел в прошлом месяце со мной. Думаю, им удалось найти в городе людей преданных государю.
В том, что эстонец оказался прав Александр Данилович убедился через несколько минут, когда казак в сопровождении двух гвардейцев предстал перед светлыми очами русского полководца.
– Город сдался, ваше сиятельство, – проговорил Палий, протягивая ключ на бархатной подушке.
Меншиков взял его в руки с минуту вертел и потом запихнул за пазуху.
– А, не ловушка? – Спросил князь, обращаясь к Золотареву.
– А зачем?
– И то верно. Он, – Александр Данилович взглянул на казака, – шельмец меня уже не один раз убить мог. Эй, – крикнул он денщику, – принеси штоф хлебного вина храбрецу.
Вскоре Меншиков, Золотарев да Мишка Голицын вошли в «царские палаты» гетмана. Полковник Чечель, закрыв лицо руками, сидел на лавке.
– Вот все и закончилось, господин полковник, – проговорил Меншиков. – Скажите спасибо казакам, что те вовремя нас остановили. Город вот-вот бы пал, а удержать солдат, увы, вряд ли смог.
– Вам тоже город не удержать, – молвил Дмитрий Васильевич. – Вы же видите, как ненадежны ее жители. Предавшие два раза они могут придать и в третий.
– Тогда, мне просто не останется ничего иного, как сжечь его! Забрать пушки, продовольствие и сжечь!
– Я не думаю, что это понадобится, – сказал вдруг молчавший Закати-Губа.
– А вы кто? – спросил светлейший князь.
– Позвольте преставиться – полковник казачьего войска Мосий Закати-Губа.
Меншиков подошел к нему и оглядел с ног до головы.
– Хорош, ох, хорош. Так это ты все это?
– Мои люди.
– Скромен, шельмец. Город со своими хлопцами отстоять сможешь?
– Смогу.
– Верю, – согласился Меншиков, – верю. Да вот только считаю, что тебе надо еще полк Преображенцев дать. Ненадолго конечно, а хотя бы на время. Лишь бы Карл передумал город брать. Вот только есть у меня одно условие, – проговорил Александр Данилович.
На секунду у собравшихся здесь людей вдруг возникло ощущение, что вот-вот разразится гроза.
– Какое? – Спросил полковник, и Андрей заметил, как у того рука скользнула к сабле.
– Человека своего поставить над вами. Временно конечно. Человек сей опытный и одну осаду уже выдержал.
Граф понял, что Меншиков говорит сейчас о нем. Вот только похвалиться успешной обороной эстонец не мог. Если бы тогда, год назад не пришла помощь в лице драгун Александра Даниловича, еще не известно стоял бы он сейчас тут.
– Вот его, – проговорил светлейший и показал рукой на графа.
Тут же к казаку подошли Палий и Нечес. Последний, что-то прошептал на ухо полковника и Мосий улыбнулся.
– Добре, – проговорил Закати-Губа. Затем взглянул на Чечеля и спросил, – а с этим, что делать будешь?
Меншиков вновь посмотрел на Дмитрия Васильевича.
– С этим? Так пусть государь сам решает, что с этим делать.
Он махнул рукой драгунам.
– Связать его и в лагерь, – приказал Александр Данилович.
Пятого ноября пришло письмо от государя. Меншиков пригласил к себе Андрея и велел зачитать тому текст послания.
Петр писал, что по донесениям разведки Карл, со своим войском движется к Батурину. Ежели Меншиков сможет удержать город, то он должен это сделать, ежели нет, то обязан взяв всю артиллерию, что есть в бывшей гетманской столице и припасы вывезти часть захваченного в город Глухов (именно там предполагалась с этого времени нахождение новой столицы гетмана), а вторую в Севск, а сам Батурин – сжечь.
«Изволь управляться не мешкав, ибо неприятель уже вчерась реку совсем перешел, и сегодня чаю будет маршировать к вам».
– Ну, – поинтересовался князь, когда Андрей закончил читать, – сможем мы удержать город?
– Сможем.
– Вот и я думаю. Обломает себе зубы Карлус об этот город.
Теперь оставалось только ждать, когда неприятель подойдет к стенам города.
– Значит так, – предложил Меншиков, – пока я тут – главный. Мне и переговоры по поводу сдачи города вести. Тебе же Андрей предлагаю поднять в небо Андлар. Может быть, увидев его, Карлус передумает и уведет войска, как это произошло у Стародуба.