Волонтеры Челкеля
Шрифт:
– Насколько я помню, этой штуковиной невозможно управлять. Остается положиться на Мистера Творца…
– Есть гайдроп, – пожала плечами Берг. – Мы всегда сможем снизиться. А вообще-то, помощь Того, Кого вы упомянули, была бы к месту.
Степа проснулся от холода. Он вздрогнул, разлепил глаза и недоуменно огляделся. Рядом, положив голову ему на плечо, спала Наташа. Чуть дальше, приваленный какими-то мешками, дремал белый гад Арцеулов, Тэд стоял к ним спиной, глядя в большой черный бинокль.
– Бр-р-р… – Косухин осторожно, чтобы не задеть
– Оу, гуд монин, Стив! – американец опустил бинокль и весело улыбнулся. – Хау д'ю ду?
И тут Степа вспомнил: монастырь, Анубис в черной маске, наглая усмешка Гонжабова, красно-фиолетовое пламя в черноте храма…
Наташа открыла глаза и покачала головой:
– Ну и вид у вас, Косухин! Впрочем, у меня, наверное, не лучше… Гуд монин, Тэд!
Степа был несколько смущен, но затем рассудил, что вид у него действительно не из самых удачных. Он приподнялся и поглядел вниз:
– Ух ты! Чердынь его калуга! Во забрались!
Солнце уже взошло. Аэростат летел над огромным плоскогорьем, окруженным высокими, в снежных шапках, пиками. Все окутывал легкий белый туман. Воздух был чист и свеж, но дышалось трудно – чувствовалась огромная высота.
Полюбовавшись с минуту горной панорамой, Косухин задумался о вещах более земных. Аэростат он узнал сразу и оценил задумку капитана. А вот в остальном ясности не было. Здесь, на свежем воздухе, в лучах утреннего солнца, вчерашние видения казались бредом.
Арцеулов тоже проснулся и предложил умыться. С этим вышла заминка – воды на борту не оказалось. Степа воспринял это известие стоически, тем более неунывающий Тэд сообщил о наличии целой фляги спирта. Берг покачала головой:
– К счастью, у нас нет не только воды, но и зеркала… Ну и вид у нас всех, джентльмены!
– Ниче! – рассудил Степа. – Заживет. Вот что, мужики, расскажите-ка, что вчера было?
Рассказ занял все утро с перерывом на завтрак. Арцеулов говорил по-русски, то и дело прерываясь, чтобы пересказать Тэду кое-что, тому еще неизвестное. Но все заметили, что Валюженич стал понимать по-русски значительно лучше. Уроки Цонхавы не прошли бесследно.
Услыхав о предсмертном проклятии Анубиса, Косухин мрачно усмехнулся. Допрыгался, нелюдь! Оставалось пожалеть, что рядом не оказалось «комсомольца» Гонжабова…
– Вот почему вы спрашивали меня о Цаган Гэрту! – понял Тэд. – По-моему, у этого Анубиса был обычный сдвиг на мистической почве…
Ни Арцеулов, ни Берг не стали возражать, но тут же вспомнили то, о чем умолчал капитан: плоскую шерстистую морду с острыми волчьими ушами – и черную кровь, льющуюся на каменный пол.
– А мистер Пэнь Гуань никакой не шут, а весьма почтенный бог, правда китайский. Ведает судьбами людей, гоняет бесов и имеет знаменитый на всю Поднебесную меч с семью серебряными звездами. В Шекар-Гомпе плохо знают мифологию!
И вновь Арцеулов не стал спорить, хотя ясно помнил семь серебряных звезд, сверкнувших в сумраке храма…
– Сюда бы Богораза! – Наташа задумалась. – Но в качестве рабочей гипотезы… Они хотели, чтобы мой Косухин, если пользоваться выражением Ростислава Александровича…
При этих словах Степа и Арцеулов несколько смутились.
– …О чем-то им поведал – хотя бы о тайнике, где мы все прятались. «Рубин», который вовсе не рубин, может концентрировать энергию, излучение… уж не знаю что… Вдобавок, как я и говорила, пустили какой-то сильный газ. Неудивительно, что всем нам начали мерещиться лешие с русалками! Вы ведь видели всякую жуть, Косухин?
– Ага, – согласился Степа. – Всякие черные, потом этот… с граблями вместо рук.
– Вот видите… Наверное, в древности с помощью этого «Рубина» могли проводить жуткие обряды, дабы держать в руках паству… Теперь ваш талисман, Ростислав Александрович…
Наташа осторожно взяла в руки подарок Джора.
– Похоже, частота звука этого рожка каким-то образом резонирует с «Рубином» и прерывает реакцию. Причем достаточно бурно – чуть ли не с шаровой молнией. Анубису как раз и досталось одним из разрядов. Впрочем, если вам больше по душе история про царя ада Яму и врага бесов Пэнь Гуаня…
Тэду, скептику и логику, версия пришлась по душе, а Арцеулов и Степа предпочли промолчать. То, что видели они, казалось слишком невероятным.
Косухин был немногословен, говоря о допросе – не для Наташиных ушей были такие рассказы. Зато Анубиса, Гонжабова, Гольдина и того, кто говорил с ним в темной камере, постарался описать как можно точнее.
– Философ! – зло заметил Арцеулов, выслушав пересказанные Степой рассуждения неизвестного. – Мне бы этого борца со смертью! До ближайшей стенки доводить бы не стал…
– А повернул он ловко! – покачала головой Берг. – Выходит, наш главный враг – смерть, и Тот, Кто смерть придумал…
– Оу! – заинтересовался Валюженич. – Я не силен в догматике, но это, кажется, намек на Мистера Творца? Не ново!
– Но ведь он говорил, что Бога-то нет, – неуверенно возразил Степа. – Не-е, пусть товарищ Троцкий разбирается! Развели тут на Тибете поповщину!
– Лейба разберется! – скривился Арцеулов. – Мой вам совет – если у вас все же хватит дурости вернуться обратно в Большевизию, забудьте о Шекар-Гомпе. Напрочь!
На «дурость» Степа обиделся, но слова недорезанного заставили задуматься. Конечно, и мысли не могло быть о том, что, он красный командир Степан Косухин, не вернется в РСФСР. Но стенка, упомянутая капитаном, вполне могла стать реальностью. Оставалось одно – сразу же, не ожидая ареста, добраться до Столицы – и в Главную Крепость, к товарищу Троцкому. А еще лучше – прямиком к Вождю. А там – будь что будет!..
Плоскогорье кончилось, оборвавшись огромной пропастью, за которой стали подниматься заснеженные громады, одна выше другой. Аэростат шел над самыми вершинами. Пару раз казалось, что высоты не хватит, и наполненный гелием баллон врежется в гору. Арцеулов, к ужасу Тэда, хотел отправить за борт всю коллекцию «артефактов», чтобы облегчить корзину, но обошлось. Аэростат пролетел в десятке метров от голой, покрытой голубоватым ровным льдом вершины, на которой одиноко торчал черный скалистый выступ. За ней была еще одна пропасть – узкая, черная – и новая гора, чуть пониже предыдущей…