«Волос ангела»
Шрифт:
– Подарил он мне крест, Колька… – быстро облизав языком пересохшие губы, сказал Фомичев. – Встретились недели три назад у "Великого немого", тогда и подарил. Дело, говорил, хорошее могу предложить. Легаши, то есть, извините, гражданин начальник, милиция, стало быть, уголовная, делом этим не интересуется, а куш приличный. Я, сколько, говорю, это – приличный-то? А он не сказал. Крест вот подарил, а не сказал… Я говорю: зачем мне крест? Продашь, сказал, и ответ дай о деле. Думать, мол, долго некогда. Пока будешь думать, все дела кончатся, и быть тебе
– А дальше? – заинтересованный рассказом Фомичева, спросил Греков.
– Не наши его шлепнули, точно! – убежденно прижал руки к впалой груди Фома, – чужой кто-то. Наши его все как пустого балабона знали, ну, морду могли набить по пьянке, а чтоб прирезать? Не-е… Наши бы не стали. Поперек дороги чужому встал. Или в большие дела попутался… Думай, говорил. А что мне думать, я не лошадь. Вы меня не обманываете, что Кольку прибили?
– Резону нам нет, Фомичев, обманом заниматься.
– Ага, оно, конечно, так… – согласился Фома. – А ответ он дать велел через Татарина.
– Знаю такого… – мрачно кивнул Шкуратов.
Контора фирмы располагалась в известной своей историей части города, где издавна любили размещаться представительства солидных банков, процветающих страховых обществ, крупных предприятий со смешанным капиталом, – старый, аристократический район должен был внушать клиенту твердую уверенность в процветании дел фирмы, неназойливо подчеркивать ее респектабельность и незыблемую надежность. Об этом свидетельствовала и небольшая, неброская табличка из потемневшей от времени и непогоды бронзы, заменявшая вывеску. Табличка была прикреплена у дверей, ведущих в контору, и как бы еще раз подчеркивала, что такая фирма, как эта, не нуждается в рекламе: лучшая реклама – безупречная репутация и сумма денежных оборотов.
Все это очень понравилось бывшему хозяину роскошного кабинета в одном из петербургских особняков – он всегда любил скромную деловитость в финансовых вопросах: деньги сами говорят о себе и о том, кто ими владеет. Совершенно незачем выпячивать богатство – оно или есть, или его нет. Он еще раз похвалил себя за то, что правильно сделал, остановив свой выбор именно на этой фирме.
Толкнув высокую узкую дверь старинного двухэтажного дома из темно-красного кирпича, он вошел в небольшой холл, сложил зонт – на улице опять моросило – и осмотрелся. Холл был почти пуст: несколько стульев у стены, пушистый ковер на полу и конторка, из-за которой поднялся тощий пожилой человек, одетый в строгий черный костюм.
– Чем можем быть полезны? – с достоинством осведомился он у вошедшего.
– Я хотел бы переговорить с кем-нибудь из владельцев фирмы, – и бывший хозяин роскошного кабинета в одном из петербургских особняков подал свою визитную карточку.
Взглянув на нее, тощий человек поклонился:
– Вам придется немного обождать.
Он помог гостю снять легкое пальто, повесил его на вешалку, пристроил рядом зонт и, достав из ящичка конторки небольшой серебряный поднос, положил на него визитную карточку.
– Вы можете пока отдохнуть… – тощий человек указал на старомодные стулья (сколько стоила такая старина, внешне, пожалуй, даже весьма невзрачная, бывший хозяин роскошного кабинета, занимавший ответственный пост в разведке Империи, мог только догадываться) и поднялся по лестнице на второй этаж.
Выпуклые, орехового цвета глаза старого разведчика пробежали по старинным стульям у стены – неужели на них действительно сидят или это тоже своеобразная реклама? Он подошел ближе, с некоторой опаской присел. Как ни странно, стул оказался весьма удобным.
Тощий привратник, одетый в строгий черный костюм, появился в холле минут через пять. Он церемонно поклонился гостю и предложил ему следовать за ним. Разведчик ожидал, что они поднимутся на второй этаж, но привратник распахнул боковую дверь, провел его коридором, стены которого были обшиты гобеленами, и вывел к дверям в зимний сад, сплошь уставленный кадками с диковинными растениями.
Как только гость вошел в сад, одетый в черное привратник неслышно ретировался, прикрыв за собой двери оранжереи.
– Польщен вашим визитом, – из-за колонны, поддерживающей высокий застекленный потолок, вышел низкорослый полный мужчина в визитке, с бутоньеркой в петличке отутюженного лацкана. Лысый, как бильярдный шар. Его светившееся радушием лицо было покрыто сеткой мелких склеротических прожилок, большой тонкогубый рот растянулся в любезной улыбке. – Вы не ошиблись, обратившись именно к нам. Прошу!
Он подвел гостя к скамье около столика, на котором стояли ящичек с сигарами и серебряная пепельница.
– Вы желаете продать или купить? – продолжил лысый, усаживаясь напротив гостя и открывая перед ним ящичек с сигарами. Гость выбрал сигару, обрезал кончик и закурил. Захлопнув ящичек, лысый пояснил:
– Я не курю. Врачи не рекомендуют. Итак? Мы будем продавать или покупать? Не удивляйтесь, что я говорю «мы»: коль скоро вы намерены вступить в деловые отношения с нашей фирмой, то должны знать – мы никогда не отделяем себя от интересов клиентов. Ваши интересы – наши интересы, поскольку фирма должна получить от суммы сделки свой процент, так сказать, комиссионные.
– Вот как… Разве вы не прямо покупаете у клиентов? – поинтересовался бывший хозяин кабинета в петербургском особняке.
– Нет, почему же, покупаем, но в основном мы посредники. Организовываем аукционы, выставки-продажи, помогаем заключить сделки по купле и продаже. Мы найдем для вашего товара самого лучшего покупателя; кроме того, в вашем распоряжении будут самые опытные эксперты аукционов, смею вас заверить!
– Я не сомневаюсь, – успокоил лысого толстяка пожилой джентльмен с выпуклыми, орехового цвета глазами. Пощипывая свой рыжеватый, с сединой ус пальцами левой руки, он пояснил: – Я хочу продать. Продать много и как можно дороже!