«Волос ангела»
Шрифт:
– О чем он просил? – быстро повернув лицом к себе художника и встряхнув его за отвороты домашней куртки, спросил Черников. – Ну?!
– Толя, я…
– Диомид! Мы знаем друг друга много лет, мы вместе голодали студентами, вместе ходили на демонстрации. Ты сам пришел после революции в газету рисовать плакаты. Ты знаешь, кто я, а я – кто ты. Иначе не спросил бы. Ну?
– Он просил убрать чемоданы, а потом он за ними придет.
– Когда?
– Не сказал… Толя, но это же такие ценные вещи!
– Вот что, Диомид, –
– Нет, что ты, откуда. Он никогда об этом не говорил. А если он придет за ними?
– Не открывай. Нет тебя дома, понял? А я, когда приду, позвоню, а потом постучу четыре раза. Вот так: тук-тук… У меня есть друг по Красной армии. Я посоветуюсь с ним.
– Художник? – Диомид бережно убирал иконы в коробки.
– Нет, чекист…
Виктор Петрович пододвинул стул, сел напротив плачущей женщины в разорванном платье. Подождал немного, положив руки на колени. Потом легонько тронул ее за плечо.
– Вы хотели обязательно говорить именно со мной. Я слушаю.
– Это вы начальник МУРа?
– Да, говорите. Можете ничего не бояться – здесь нет посторонних, только наши сотрудники.
– Я… Я не знаю, как начать, – Ангелина всхлипнула, вытерла ладонью глаза. – Все так ужасно, стрельба, испуганные люди…
– Хорошо, я помогу вам. Расскажите для начала об ограблении Стромынской церкви.
– Вы знаете? – она недоуменно уставилась на Виктора Петровича.
– Знаем. И о посещении вами комиссионного магазина Кудина, и о многом другом. Лучше все-таки, если вы все расскажете нам сами. Иначе зачем было просить встречи со мной? – мягко улыбнулся Виктор Петрович.
– Только вы можете помочь, приказать! Я боюсь, что Пан убьет Андрея. Он уже убил Психа, а теперь может убить Андрюшу. Он все сделает, что прикажет Антоний.
– Давайте по порядку. Кто этот Андрюша?
– Воронцов, живет на Ордынке. Это мой друг. Поверьте, он ни в чем не замешан, ничего не знает. Спасите его, я вас умоляю!
– Хорошо, мы примем меры. Антонием зовут Николая Петровича?
– Да, он скрывает свою кличку, но я случайно услышала, как его так назвал Пашка.
– Какой Пашка?
– Телохранитель Антония. Не знаю фамилии, клички тоже. Они вообще не называют друг друга по кличкам при посторонних. Знаю еще, что с ними часто бывает какой-то Банкир. Они его боятся и слушаются. – Ангелина снова всхлипнула.
– Тоже из блатных?
– Нет, не похож. Барин в нем чувствуется. Я слышала, как они говорили между собой о нем, что он бывший офицер-артиллерист.
– Где живут? – продолжал расспрашивать начальник МУРа.
– Не знаю. Они назначали встречи. Сегодня Пашка должен был прийти за мной и Паном в «Нерыдай». Вы поймали Пана?
– Кого вы знаете еще?
– Убитого Психа. Больше никого.
– Сейчас расскажете все подробно нашему сотруднику, опишете каждого из преступников: внешность, привычки, места, где они бывают. Потом мы поговорим еще.
Виктор Петрович встал, отошел в сторону вместе с Козловым.
– Вот что, Коля. Пана возьмут, я не сомневаюсь. Сейчас же направь людей на Ордынку и одновременно в срочном порядке поднимите все имеющиеся материалы по Антонию. Все, что есть, ко мне на стол! Как только объявится Греков, его тоже ко мне…
Пройдя длинным коридором, Виктор Петрович вошел в приемную, ответив на приветствие секретаря, прошел в свой кабинет, сел к столу, протянул руку к телефонному аппарату. Быстро набрал знакомый номер.
– Попов? Как там дела?.. Понятно. Немедленно разыщи Грекова, пусть срочно едет с группой на Ордынку, потом ко мне. Пана оставьте на Шкуратова. Жду вашего звонка.
Положив трубку, на несколько мгновений прикрыл уставшие за день глаза. Потер концами пальцев виски – начавшая было пульсировать в них боль медленно отошла к затылку и там притаилась. Виктор Петрович знал, что к утру она опять поднимется на него в атаку, – давала себя знать старая контузия.
Он снова подвинул к себе аппарат, снял трубку, услышав длинный гудок, набрал номер коммутатора здания на Лубянке.
– Третий… – отозвалась телефонистка.
– Дайте три двадцать шесть…
Несколько долгих гудков. Потом щелчок и знакомый спокойный голос с легким акцентом:
– Слушаю.
– Здравствуйте, Айвор Янович, это Виктор Петрович. Есть необходимость увидеться…
Церковь Параскевы Пятницы в Охотном ряду олицетворяла собой покровительницу тугой мошны состоятельных охотнорядцев. Завидуя в свое время удачливым новгородским купцам, московские толстосумы приписывали их успехи покровительству Параскевы Пятницы, чей храм был особо почитаем в Новгороде торговом. Потому и выросла в Охотном ряду громоздкая, толстостенная церковь Параскевы, в пику другим городам и в знак превосходства над всеми остальными представителями московских купеческих гильдий. За своим тяжелым зданием она прятала узкий проход с ресторацией, где кормили от пуза, жирно, незамысловато, зато весьма обильно, на купеческий вкус.
Вечером того же дня из дверей этого ресторана вышел Антоний в наброшенном на плечи кожаном пальто. Сюда, на Охотный ряд, к церкви, Пашка должен был привезти цыганку и Яшку Пана.
Николай Петрович отпустил себе усы, завел кепку защитного цвета с большим матерчатым козырьком – все это, особенно кожаное пальто, по его мнению, было признаком некой принадлежности к власти, потому Антоний не расставался с ним, несмотря на теплую погоду. Кожаное пальто должно было отводить от него всякие случайные подозрения.