Волшебная няня, или История о том, как я женился на ведьме

Корр Кристина

Отдав «оружие», Глория пронзительно свистнула. На плечо плавно спланировал ворон. Приветливо потоптался и раскрыл клюв, выпрашивая угощение.

Марк ошарашенно распахнул глаза и попятился.

– Он безобидный и очень дружелюбный, – улыбнулась Глория, разворачивая свёрток с мясом. – А за тобой пруд, ты можешь в него свалиться, если не

будешь внимателен.

– Это и есть твой друг? – опасливо спросил Марк, остановившись.

– Да, его зовут Герман, – протягивая «лакомство», отозвалась Глория.

И тут Марка осенило. Он изумлённо распахнул глаза и гневно выкрикнул.

– Это же та птица, помешавшая мне!

– Та, – согласилась легко. – Только я его об этом не просила, Герман так здоровался, – немного слукавила Глория. – Но в следующий раз Герман так больше не будет. Да, Герман?

… Герман клевал мясо.

Глава четвёртая

Мальчишка быстро потерял интерес к птице. Ну или успешно делал вид, что потерял. Он старательно пытался отгородиться, словно стоит ему хоть немного открыться, и проклятая нянька заберёт у него самое ценное. Единственного дорогого и близкого человека. Отца. Встанет между ними нерушимой стеной и папе уже не будет нужды беспокоиться о нём, о своём сыне, ведь теперь есть человек, на которого можно переложить всю ответственность.

Глория понимала. Сочувствовала и всегда искренне жалела несчастных детей, но жалости не показывала. И занималась не только воспитанием обиженных на весь мир маленьких человечков, но и самой главной своей обязанностью, воспитанием родителей. А это, пожалуй, намного труднее.

Стоило вспомнить мрачное, вечно недовольное лицо Аша Уокера и хотелось передёрнуться. По спине пробегал озноб и волоски на затылке шевелились. Сколько высокомерия во взгляде и вместе с тем затаённой обиды и одиночества…

… Марк подобрал камушек и нацелился из рогатки на ничего неподозревающих

голубей. Голуби неспешно курлыкали и клевали семена на зелёной лужайке под мрачным небом Англии.

– Что ты собираешься делать? – отпустив Германа, поинтересовалась Глория. Уткнула зонт острым носом в землю и оперлась на него.

– Стрелять, – буркнул мальчишка, прицеливаясь.

– Зачем?

– Ты что, глупая? Затем! – вспылил он. Птицы испуганно вспорхнули и разлетелись, осев на ветках соседних деревьев.

– Им будет больно. Разве ты садист, чтобы причинять другим боль и получать удовольствие от этого? – поинтересовалась философски.

– Им не больно, – Марк рассерженно сковырнул носом ботинка землю, а потом спохватился и полез в карман за платком. – И я не садист…

– Почему ты решил, что птицам не больно? Они же живые. Как и ты… – поинтересовалась Глория, наблюдая, как ребёнок пытается очистить башмачок.

– Они не говорят. И не плачут. Значит им не больно…

– Хм… – задумчиво протянула и опустилась рядом, так, чтобы видеть глаза мальчишки. – Давай представим, что тебе… заклеили или завязали рот так, что ты ни словечка вымолвить не можешь.

– Зачем мне это представлять? – из-под нахмуренных бровей поинтересовался Марк.

– Просто. На минуточку, – улыбнулась Глория. – Так вот. Ты не можешь говорить, а в тебя бросают камнем или шлёпают ремнём. Что ты почувствуешь?

– Ты глупая? – искренне недоумевая, поинтересовался мальчишка, засовывая испачканный платок в карман. Хорошо на землю не бросил. – Мне будет больно.

– Почему?! – притворно непонимающе воскликнула. – Ты ведь не можешь говорить, у тебя заклеен рот, так с чего ты уверен, что тебе будет больно, а птицам, тоже не умеющим говорить, нет?

– Я… – мальчишка запнулся, взгляд растерянно метался.

Глория протянула руку и провела по светло-каштановым волосам.

Конец ознакомительного фрагмента.