Волшебная щука

Наволочкин Николай Дмитриевич

Очень лихо, очень бойко Мчит Кирилл верхом на двойке…

— Вот теперь всё правильно, — согласился Киря.

В это время над головой Кирилла раздался голос:

— Внимание, внимание! Говорит школьный радиоузел. Начинаем конкурс на лучшего чтеца…

— Уважаемый Киря, — заинтересовалась щука, — а что будут читать на этом конкурсе?

— Как что? Конечно, стихи, — ответил Кирилл.

— Неужели? Ах, я так люблю стихи. Пойдем, послушаем.

— Вам, щука,

хорошо, — ответил Киря. — Вы не обещали ребятам, что будете выступать на этом конкурсе, а я обещал…

— Так в чём же дело, — обрадовалась щука, — тогда пойдём скорее.

Но Кириллу пришлось сознаться, что обещать-то он обещал, а сам ничего не выучил.

— Ах, Киря, — сокрушалась щука, — неужели ты не знаешь ни одного стихотворения?

— Знаю, — ответил Кирилл. — Только на конкурсе надо прочитать как следует, со всеми знаками препинания. Тут готовиться надо…

— Уважаемый Кирилл, — торжественно перебила щука, — а я на что? Ты только начинай, а знаки препинания я беру на себя.

Как ни сопротивлялся Кирилл, но щука его уговорила. Дальше события стали развёртываться так стремительно, что Кирилл не успел опомниться, как очутился на сцене. А ведущий уже объявлял:

— Продолжаем наш конкурс. Ученик четвёртой класса Кирилл Сорокин прочтёт стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «Бесы».

Ребята захлопали в ладоши. Кто-то крикнул:

— Молодец, Сорокин, сдержал слово!

На него зашикали:

— Тише, Кирилл и так стесняется!

— Начинай, Киря, чего там… Тише, тише! Пока ребята шумели, Кирилл успел прошептать: «По щучьему веленью, по моему хотенью, пусть я прочитаю стихотворение со всеми знаками препинания». После этого он уверенно начал:

— Мчатся тучи — запятая, Вьются тучи — запятая, Колокольчик динь — тире, Динь — тире, динь — тире.

В зале тишина сменилась громким смехом. Ребята загалдели:

— Вот так Киря, ну и выучил!

— Этот Сорокин всегда только хвастает, а ещё в четвёртом классе учится!

Долго раздавался смех, долго ещё возмущались ребята, но Кирилла на сцене уже не было. Он брёл по коридору и ругал щуку:

— Тоже мне, а ещё волшебная, стихами говорит… Опозорился я теперь: «Динь — тире, динь — тире…» Да там, если хотите знать, и не тире вовсе, а чёрточка. Различать надо. Вам бы за такие знаки Вера Ивановна единицу поставила.

— Дорогой Киря, — оправдывалась щука, — ты же сам сказал: «Пусть я прочитаю стихотворение со всеми знаками препинания». Вот я и старалась.

— Старалась, — ворчал Кирилл. — Как теперь ребятам на глаза показаться?

— Не огорчайся, Киря. Я же волшебная. Ты только скажи: «По моему хотенью, пусть ребята всё забудут». Да скорей, а то вон навстречу идёт мальчик и улыбается.

— Да это же Олег, — ахнул Кирилл. — Мы с ним за одной партой сидим. Это он над моим «динь — тире» смеётся… Скорей «по щучьему велению, по моему хотенью» пусть ребята забудут про меня… А теперь проверим, забыл ли Олег про моё выступление… Эй, Олег, здорово! Ты куда это?

Олег

удивлённо посмотрел на Кирилла и ответил:

— Здравствуйте! А вы откуда меня знаете?

— Да что ты, Олег! Неужели ты меня правда не узнаёшь?

— А вы… Ты из какой школы? — ответил в недоумении Олег.

После этого Кирилл совсем растерялся:

— Олег, да что ты? Олег! Да я… Ушёл… Вот так штука! Что это с ним?.. А вот и Вера Ивановна.

Кирилл хотя и опасался встречи с учительницей, но сейчас обрадовался.

— Здравствуйте, Вера Ивановна! — закричал он.

— Здравствуй, — ответила проходившая мимо учительница.

— Вера Ивановна, — заторопился Кирилл, — я эту двойку исправлю.

— Про какую двойку, мальчик, ты говоришь? — Удивилась Вера Ивановна.

— Как про какую? Да за диктант! — чуть не плача, проговорил Киря.

— А ты из какого класса? — недоумевала учительница.

— Вера Ивановна, да что вы? Я же из вашего класса. Я Сорокин!

Но не помогло и это. Оказывается, Вера Ивановна не помнила никакого Сорокина. И хотя Кирилл пытался её убедить, что она именно ему, а не кому-нибудь другому поставила двойку, учительница пожала плечами и ушла. А навстречу приунывшему Кириллу бежала Лена Вострикова. Киря воспрянул духом: «Ленка-то уж меня помнит, — подумал он. — Не один раз в газете протягивала».

— Эй, Лена, иди-ка сюда! — позвал Кирилл.

— Здравствуйте, — смущённо поздоровалась Лена. — Вы меня звали?

— Да, я, — обрадовался Кирилл. — Лена, скажи мне всю правду. Ты меня знаешь?

Но Лена пожала плечами:

— Нет, что-то не помню.

— Что ты, Вострикова, — заискивающе сказал Кирилл, — я же из вашего класса. Ты меня ещё в стенной газете протянула: «Если правил ты не знаешь, не ускачешь никуда». Да ты не бойся. Я не сержусь, мне даже приятно…

Но и Лена, как ни старалась, не могла припомнить Сорокина.

«У, а ещё редактор, — думал бедный Кирилл, когда и она ушла. — Хотя, может быть, я изменился? Пойду-ка к зеркалу». Но из зеркала смотрел на Кирилла сам Кирилл Сорокин. Курносый, царапина на левой щеке (боролись с Олегом в доброе старое время, когда все узнавали Кирю). Кирилл потрогай себя за ухо. Отражение в зеркале сделало то же самое. «Нет, это я, — решил Кирилл. — А всё-таки сбегаю-ка я на улицу, к Трезору, уж он-то, меня узнает».

Но и Трезор не оправдал надежд. Увидев хозяина, он равнодушно отвернулся. А когда Киря попробовал погладить его, заворчал и отскочил в сторону. Напрасно Кирилл звал собаку и Трезоркой и Трезорушкой — пёс ворчал на него, как на чужого.

— Да что ты, Трезор, своих не узнаёшь? — проговорил Кирилл.

В ответ пёс залаял и убежал домой.

И тут Сорокина как осенило.

— Стоп! — крикнул он. — А скажите, щука, что я просил последний раз сделать по щучьему веленью?

— Ты сказал, — ответила щука, — «пусть ребята забудут про меня».

— Вот они и забыли, — обиделся Кирилл. — Совсем забыли, как будто меня и не было. А кто на физкультуре дальше всех прыгнул? А кто летом в лагере больше всех карасей выудил?.. То говорили: «Кирилл — чемпион!», «Кирилл — карасиная смерть». А теперь забыли про живого человека.