Волшебная шапка
Шрифт:
– Бабушка, а может быть, Мухаммед не сам написал эти стихи? Списал у кого-нибудь, а?
Этого достаточно, чтобы бабушка кинулась драть мне уши. А я только того и жду: тотчас вылетаю в сад, крича на ходу:
Абдурайи-и-и-им,Мадрайи-и-и-и-им,Хвост телячи-и-и-ий,Нос бычачи-и-и-и-ий!Абдурайим и Мадрайим – мои одноклассники. Вернее, бывшие одноклассники. А когда их имена громко тянешь, получается
– Подожди ты у меня, пустоголовый! Вот приедет папа, всё ему выложу – он тебя за ноги повесит!..
– Пусть вешает. Мне всё равно. Даже лучше будет Не буду тут мучиться и с Мухаммедом поговорю лучше о том, что такое верлибр. – Это я ещё от встречи с поэтами помню о верлибре.
Я перелезаю через забор, а бабушка кричит вдогонку:
– Ну погоди, я выбью из тебя всю дурь, станешь ты у меня человеком!
Хорошо, что бабушка любит ходить по соседям. Тогда я вволю отвожу душу. Прыгаю, кричу, пою, танцую. А иногда, как вот сейчас, хожу на руках. Сестрёнке Донохон это очень нравится, и мне тоже развлечение и разминка.
И сегодня этим занимался. Только дошёл до калитки, вижу: Закир идёт по улице. Вернее, плетётся. Плетётся и спит. Он вообще такой, Закир, вечно спит. Сам. мой ровесник, а с виду – будто в десятом классе учится. Здоровенный малый, но храбрости – ни капельки. Он даже девчонок боится. Они знают это и нарочно задирают его. Закиру бы только поспать. Вы даже не поверите, если я расскажу, как однажды он уснул на бревне, по которому мы ходили на уроке физкультуры. Шёл, шёл, остановился вдруг и уснул. А когда учитель растормошил его, похлопал глазами и говорит:
– Я не спал… просто отдохнул немного.
Увидев меня, Закир несказанно обрадовался.
– Дружище, а я-то тебя и не заметил! – воскликнул он. Подумал немного, потом спросил: – А почему ты так… вверх ногами стоишь?
Не дожидаясь моего ответа, Закир вытащил из кармана большой зелёный огурец и протянул Донохон.
– А ты не хочешь? – вытащил он ещё один.
– Давай! – Я сделал сальто и встал на ноги. – Куда ты идёшь, Закирджан?
– Уроки готовить, – кивнул он на книжки, которые держал под мышкой.
– Какие уроки? – удивился я. – Сейчас же каникулы…
– А ты разве не слыхал, дружище?..
– Про что?
– Переэкзаменовка у меня на осень, – вздохнул Закир. – Буду пересдавать родной язык, алгебру… и ещё русский язык. Завуч сказала, что мальчик я не бестолковый, но будто бы надо немного позаниматься летом, и тогда стану успевающим.
– Да ты знаешь, сколько ещё до осени?! – воскликнул я. – Целых три месяца! Сейчас всё выучишь, а к осени позабудешь.
– Я тоже так думал, Хашимджан. Но мама сказала, что не даст мне спать, если я уже теперь не начну готовиться к экзаменам. Холодной водой пригрозила обливать. Но ты же знаешь, дружище Хашимджан, не могу я не спать! Хочешь ещё огурец? Бери, у меня много. Полные карманы набил. Ну я пошёл, Ариф меня ждёт. Я ведь его буксир…
– Буксир? Какой ещё буксир?
– Ну, Ариф должен меня вперёд тащить. К экзаменам готовить.
Опять разговорились. Закир забыл, что ему надо идти. Мы сели на деревянную скамеечку возле калитки, и он, позёвывая, долго рассказывал о своём житье-бытье. Потом опять вспомнили об осенних экзаменах. Обсудив этот вопрос, мы решили, что это гиблое дело – осенние экзамены. Если человек получил плохие отметки по трём предметам, значит, фундамент его знаний непрочный, и не учти ты этого сейчас, в седьмом классе опять провалишься. В восьмом будет и того хуже, а к десятому совсем профаном станешь. Лучше лишний годик посидеть в шестом, укрепить фундамент. Тогда всё пойдёт как по маслу: с лёгкостью отличником станешь, может, и старостой изберут, все уважать будут…
Закир глубоко задумался. Так глубоко, что я заглянул ему в лицо: не спит ли мой дружочек.
– Путешествуя по родной стране, – сказал я, – встретил я парня. Он был таким умным, таким умным, что я не могу даже описать, каким он был умным. Почему, спрашиваешь? Да потому, что он, оказывается, в каждом классе сидел по два года. А в шестом классе – целых три года.
– Правда? – удивился Закир.
– Ей-богу! – поклялся я. – Если хочешь, мы тоже ещё по годику поучимся в шестом. Вместе. Займём парту на «камчатке», уроки на пару будем делать. Спать захочешь в классе, положи голову мне на колени и храпи на здоровье…
– Дай руку, дружище! – вскричал Закир, вскакивая с места. – Железное слово?
– Железное.
Мы крепко обнялись и поклялись в вечной дружбе.
– Теперь мы с тобой как родные братья! – воскликнул я радостно и вдруг вспомнил, что бабушка велела нам с Донохон нарвать в саду персиков, вынуть из них косточки и выставить на крышу сушиться. – Пойдём, Закирджан, докажем всем, что мы не лодыри и не лентяи.
И Закир доказал, что он не лодырь и не лентяй – работал за троих. За какой-то час мы оборвали все персики и подняли на крышу.
– А теперь будем разламывать их и вынимать косточки? – спросил Закирджан.
Солнце висело над самой головой, я весь взмок. Поэтому предложил:
– Если хочешь, можем отдохнуть, Закирджан?
– Я не устал, дружище. Воды, правда, выпил бы с удовольствием…
– О-о, это я мигом устрою. Айран тебе сделаю… Айран приготовить проще простого: взял кислого молока или простокваши, взболтал хорошенько и разбавил холодной водой. Напиток получается – куда до него всяким лимонадам!
Сделать-то айран просто, да не удалось мне угостить своего друга. Меня самого угостили. И не айраном. Вот послушайте, что вдруг приключилось.
Только было я спустился с крыши, слышу, на улице голосочек звенит. Знакомый голосочек моего уважаемого соседа Арифа. Я его уже сто лет не видел. Почти со дня возвращения из странствий.
Ариф шёл, заложив за спину руки, с гордым и умным видом. «Смотри, как нос задрал, – подумалось мне, – будто только он один-единственный на всём свете будет учиться в седьмом классе!» Но я всё же окликнул его:
– Здорово, Головастик!
Ариф кинул на меня невидящий взгляд, словно никого рядом и не было, но остановился.