Волшебница с острова гроз
Шрифт:
Когда девочка вошла в гостиную, Агнесса с мужем уже ждали её. Увидев падчерицу, одетой по последней моде, герцог с удивлением вскинул брови. Девчонка была прелесть как хороша. Будь она хоть чуточку умнее, могла бы блистать при дворе и иметь тысячу поклонников. Но эта идиотка только и умеет, что выкидывать коленца.
Агнесса вперила в Марику тяжёлый взгляд.
– Рассказывай, - велела она.
– О чём?
– невинно спросила девочка.
– О том, как ты вчера повеселилась.
Марика молчала. А что тут было говорить?
– Поведай нам о
– Ты ведь отличилась, как никто другой. Ты нас опозорила, выставив на всеобщее посмешище! Как теперь прикажешь смотреть людям в глаза?
– При чём тут вы?
– понурившись, спросила Марика.
– При том, что мы тебя воспитываем и несём за тебя ответственность. Теперь при дворе хоть не появляйся! Каждое ничтожество будет хихикать у нас за спиной и тыкать в нас пальцем. По твоей милости нам никогда не избавиться от позорного клейма.
Казалось, после случившегося уже ничто не могло причинить Марике больше горя, но слова Агнессы хлестнули её больнее бича. Названая мать, которую она считала самым близким человеком, пеняла ей позорным клеймом.
Между тем Агнесса продолжала:
– Мы с мужем изо всех сил стараемся дать тебе образование и вывести в люди. У тебя целый гардероб прекрасных платьев. Я позвала лучшего парикмахера, и что мы получаем взамен? Твою благодарность? Ничего подобного! Тебе наплевать на других. Назло всем ты являешься во дворец, как босячка.
– Я не думала, что это кого-то обидит, -искренне сказала Марика.
– Потому что ты вообще ни о ком не думаешь. А ты хоть представляешь, в какое положение поставила самого принца? Своим поведением ты унизила его. Сколько же в тебе злобы! За что ты всех ненавидишь?!
– воскликнула Агнесса.
– Посмотри на себя. У тебя и друзей-то нет. Вечно ходишь насупленная, всех сторонишься. На девочек из приличных семей смотришь свысока. Считаешь себя умнее и лучше всех? Научись ладить с людьми, не то плохо кончишь.
Марика вспомнила, как четыре года назад разъярённая толпа чуть не сожгла её заживо. В ту пору ей было всего лишь десять лет и она любила весь мир. Почему же тогда за неё никто не вступился, почему все поверили лживому навету, а не плачу испуганного ребёнка? Слёзы блеснули в глазах девочки, как отражение давнишних костров, и она твёрдо произнесла:
– Однажды я уже чуть было не кончила плохо.
Марика вдруг вспомнила портрет юной Агнессы с жестоким взглядом и надменным изломом бровей. Может быть, когда-то она тоже не умела ладить с людьми? Девочка хотела спросить об этом, но вовремя прикусила язык. Сейчас было не самое подходящее время рассказывать о том, что она нарушила ещё один запрет и тайком проникла в заброшенный замок.
– Зачем меня дразнят дикаркой? Я не виновата, что со мной не хотят знаться, -сказала Марика.
– По-твоему, виноваты все, а ты просто агнец. Как ты себя ведёшь, то и получаешь в ответ, - сказала герцогиня и, резко повернувшись, вышла из гостиной.
После разговора с Агнессой Марика не могла больше выносить
Дорога лежала через рощу и луг, по краю которого росли старые раскидистые липы. Молодая, но уже окрепшая трава покрыла землю густым зелёным ковром, в котором желтели одуванчики и синели незабудки. Для начала июня день выдался необычно жаркий. Прячась в тени лип, Марика дошла до озера. На обрывистых берегах росли сосны. В воздухе витал едва уловимый терпкий аромат смолы. На противоположном берегу в солнечных лучах красноватые стволы сосен отливали медью.
Марика скинула с себя одежду и с разбегу бросилась в озеро. Несмотря на жару, вода ещё не прогрелась. Кожа покрылась мурашками. Марика плескалась и ныряла, и вода, как по волшебству, смывала горести и печали. Тревога ушла, и душа наполнилась покоем. Наигравшись, девочка вылезла на берег. Она отжала густые волосы и накинула одежду прямо на мокрое тело. Возвращаться домой не хотелось. Марика подняла плоский камешек и, прицелившись, бросила его так, что голыш запрыгал по воде, точно лягушонок, оставляя за собой зыбкие круги.
Она научилась ловко запускать камешки ещё маленькой девочкой. Тогда ни один мальчишка не мог победить её в этом мастерстве. Где сейчас друзья её босоногого детства? Наверняка по-прежнему колесят по дорогам и думать о ней забыли. А она живёт в довольстве, но в неволе, как птица в золотой клетке. С тех пор как она встретила Глеба, у неё больше не было друзей. В таборе она была своей, а здесь все чурались её. Для дворовых ребят она была богатейкой, а для детей знати - дикаркой. Впрочем, она могла бы смириться с этим, если бы Глеб как раньше делился с ней своими тревогами и радостями.
Над озером белыми косынками летали чайки. С пронзительными криками они бросались вниз и ловили рыбу. Птицы напомнили Марике давнишний сон. Ей приснился удивительно красивый остров посреди лазурного моря, на котором жили волшебники. В этом сне было что-то ещё очень важное, но она не могла вспомнить что и наконец оставила тщетные попытки, ведь сны не подчиняются разуму.
Марике почудилось, будто её окликнули. Девочка прислушалась. Её звал Прошка. Пожалуй, только его она могла назвать своим другом.
– Я здесь!
– крикнула Марика и бегом взлетела на высокий песчаный откос.
Прошка был один.
– Глеб тебя прислал?
– с места в карьер спросила Марика.
– Нет.
– Нет?!
– искренне удивилась девочка.
– А зачем тогда приехал?
– Мне надо с тобой поговорить.
– О чём? О том, что я должна была вчера расфуфыриться, как кукла?
– сердито выставив подбородок, спросила Марика.
– Я не об этом. Тут такое дело... Не знаю, как и сказать, - замялся Прошка.