Волшебница Вихря
Шрифт:
— Муж ты мне или нет, я не давала слова идти против сердца! Либо ты пообещаешь, либо ухожу.
— Куда на сей раз?
— К Ратхе. Она обещала помочь, если вдруг мне помощь потребуется. У неё есть друг — дракон-летун. Я отдам ему всё своё серебро, а он донесёт меня до Ненастья… Или попрошу морских драконов… Или ещё кого-нибудь.
— Веда, я не хочу делать тебе больно. Иди сюда, пожалуйста.
— Нет. Я прежде во всём тебе доверяла, и ты готов был выслушать и попробовать понять. А теперь что за зверь в тебя вселился?
— Я боюсь потерять тебя, глупая женщина! — вдруг рявкнул Влас, и рука моя упала. — Боюсь снова во тьме оказаться, слепым, беспомощным, бесполезным! Ну, скажи, носишь дитя? Когда поймёшь это, признавайся? — шагнул он ко мне, схватив за плечи.
— В конце недели, — произнесла я, глотая слёзы. — Тогда ясно станет.
— Если нет ребёнка, я клянусь взять тебя с собой в Ведьмино Ненастье, — вдруг тихо, тяжело произнёс он.
Я не успела пикнуть, как он толкнул меня на постель, принялся срывать мокрый лёд одежд. А когда обнял, накрывая своим горячим телом, я разрыдалась.
— А если я беременна?! Не останусь!
— Останешься, — прошептал мужчина, склоняясь и жадно целуя меня в шею. — Останешься, любимая.
— Ты слышал, что я сказала про смерть? — выговорила я. — Ребёнку нужен отец! Даже нося дитя, я должна уметь защитить тебя, Влас. Я поеду в любом случае. Поеду… Я с тобой!
— Ты всегда со мной, Веда. Без тебя жизни не мыслю. Но давай ты теперь отдохнёшь, наберёшься сил, и ни о чём плохом не будешь думать. Нам в любом случае нужно ещё многое обсудить. В том числе, я расскажу, почему сразу не поведал тебе об угрозе, исходящей от тёмной ведьмы, а ты расскажешь, когда впервые начала чувствовать приближающуюся беду…
Глава 14
Утром у меня начал болеть живот: началось. Я сказала об этом мужу, и Влас спокойно кивнул.
— Я сдержу слово, Веда, но ты должна будешь беспрекословно мне подчиняться — как на корабле, так и на суше.
— Я выполню любой твой приказ, но буду всегда говорить правду о своих чувствах и предчувствиях.
Мужчина усмехнулся, обнял меня за плечо и привлёк к груди.
— Только так, и никак иначе. Ты правильно сделала, что не смолчала. Расскажи-ка, маленькая, что за история приключилась с вами в Красной деревне?
— Сын старейшины мне предлагал его женой стать, — отозвалась я, целуя его в грудь и поглаживая тёплую кожу. — Точнее, угрожал. Ему наши мечи понравились, вот он и решил, что Элик, едва мы поженимся, всем таких понаделает.
— Угрожал? — нахмурился мужчина. — Моей жене угрожал?
— Мы тогда с тобой не были знакомы, — напомнила я, погладив его по щеке.
— Он нарушил закон.
— И уже за это поплатился — Элик вызвал его на поединок и победил. Сам понимаешь, после такого нам пришлось быстренько уносить оттуда ноги… Мы вообще только и делали, что откуда-нибудь себя уносили.
Влас улыбнулся было, но потом нахмурился.
— Нелегко вам пришлось.
— Также как в своё время нашим родителям. Они ведь Грозовой остров не сразу нашли, тоже успели по свету побродить. — Мужчина с тихим вздохом сжал мои пальцы, и я сказала: — Влас, ты не обижайся на меня, пожалуйста! То есть не сердись. Мои предчувствия реальны, и они всегда сбываются.
— И ты не обижайся, Веда. Я тебе верю, и пришёл в ярость только потому, что испугался. Прежде-то знал, что вскоре всё потеряю, а теперь, начав новую жизнь, отвык остерегаться худшего — и проглядел опасность.
— А вдруг Люсьен врёт? — всё-таки не выдержала я. — Что, если нет на мне никакого проклятия? Поплывём в ловушку, ещё и умолять её мать будем о помиловании…
— Не в этот раз, — отозвался мужчина. — Со Славом так не выйдет. Он всегда жалел, что не был тогда рядом, чтобы магией огня предотвратить соглашение и раздобыть воду самостоятельно. Ты ведь знаешь, что ведьмы из Ненастья боятся именно стихии пламени?
— Знаю. Почему же тогда Слав не пробовал тебя от проклятия избавить?
— Кто сказал, что не пробовал? — невесело усмехнулся Влас. — Просто мы никому об этом не говорили. Он приходил ко мне в хижину пару лет назад, колдовал, пытаясь зверя вразумить. В итоге мы подрались, и у обоих шрамы остались после этой встречи. Одно дело — не допустить проклятия, и совсем другое — его, уже наложенное, снять. Тут не хватит одного лишь желания и жалости. — Он коротко и мягко поцеловал меня в губы и продолжил: — Твой же случай особенный, странный. Я не чистокровный маг, не могу точно сказать, как именно тёмная магия навредила тебе.
— Я читала, что проклятие можно наложить лишь в том случае, если ты хоть раз встречался с человеком лично.
— Верно, но ещё можно действовать через того, кто хорошо знает человека. Хотя ведьма и не касалась тебя, она могла что-то предпринять через меня. В тёмной магии очень важен физический контакт, присутствие, и, будучи зверем, я вполне мог что-то нехорошее вытворить.
— Но я прекрасно помню, что ничего такого не происходило! Подумаешь, поцеловал пару раз…
Лицо Власа стало каменным, взгляд застыл.
— А ещё чуть не ударил, душил, швырял и повышал голос. Этого достаточно, чтобы я презирал себя за слабость всю оставшуюся жизнь.
— Не себя… — попробовала уговорить его я, но Влас коснулся пальцами моих губ, приказывая помолчать:
— Он был и остаётся частью меня, Веда. Да, зверь мёртв, но его смерть — сон. А именно чёрная магия способна пробуждать умерших.
Я сглотнула.
— Думаешь, ведьма может?..
— Вряд ли, но я стараюсь учесть все варианты.
— А почему ты не сказал о том, что во мне есть дар? Наверняка же узнал про это у разбойников ещё тогда!
Мужчина снова вздохнул и посадил меня к себе на колени.
— Я пытался уберечь тебя от боли, Веда. Не хотел, чтобы ты, узнав о грозящей опасности, почувствовала себя загнанной в угол. Всякий раз, когда возникала угроза, я был рядом, в дожде и ветре.
— Значит, тот зелёный туман — это тоже она послала? За мной?
— Полагаю, да. И тени, что бродили кругом хижины Зверя, тоже её рук дело. У ведьмы было несколько хороших возможностей завладеть тобой, и я рад, что всякий раз оказывался рядом. — Он коснулся моей щеки и тихо сказал: — Уже тогда я любил тебя, маленькая. Скупо, ровно, холодно, но это была любовь. А когда понял, что совсем скоро уйду, попросил Илью за тобой присмотреть, объяснил ему всю ситуацию. Брат не дал бы тебя в обиду.