Волшебница Вихря
Шрифт:
Он бил без промаха, и я пожалела, что не могу помочь. Видела только, что Шимель пытается защитить Люсьен, а девушка отчаянно вырывается и мешает ему сражаться. Сама ведьма успевала обрушивать на головы воинов пучки какой-то гадости, заодно доставая нас с Эрхом и собственную дочь — то камнями, то корягами, то какой-то гадкой жижей, от которых приходилось стремительно уворачиваться. Я боялась, что не смогу в очередной раз кувыркнуться, получу по лбу камнем и потеряю сознание, но пока что Влас успевал самые страшные снаряды разрушать на лету, да и Эрх использовал не просто стрелы — саму магию воздуха и ветра. Оказывается, он тоже многое умел, просто никогда прежде не демонстрировал навыков. Да и с кем сражаться в Вихреградье? Сплошь дружеские тренировки, на которых Вихри никогда не использовали волшебство. Так и Слав совершенно изменился. Из сдержанного вожака Огней он превратился в жестокого, хладнокровного воина. От его пламени гибли один за другим гадостные создания, Аррах догрызал остатки падальщиков, и ведьма медленно, но отступала. Мне стало казаться, что вскоре всё закончится.
Меч я привязала к запястью, и, когда нечто тёмное и холодное рухнуло с неба, выставила клинок вместо щита, спасая себя и Эрха. Увидела, как упала ведьма, как вспыхнуло на ней платье… Влас обернулся ко мне на мгновение, прошептал заветное слово. Я отозвалась, ринулась было к нему с улыбкой — на пути не было преград — но тут песок подо мной осел, и ноги увязли.
Мрак, подобно плащу, торжествующе накрыл с головой. Я попробовала вылезти, но песок держал, словно вязкая глина. Неужели это магия меня схватила? Я закричала, чтобы Влас мог найти, как и прежде, но он не отозвался. А потом меня толкнуло в грудь, опрокидывая навзничь, и ударило в лоб так, что искры посыпались из глаз.
Прошло несколько мгновений, и я пришла в себя. Берег был ровным, небо серело. Прямо на мне, на бёдрах, лежал огромный камень, и я завопила от ужаса, что он меня сейчас раздавит насмерть.
— Не дёргайся, — сказал спокойный голос. — Это всего лишь мои чары.
Я вывернула шею и увидела в нескольких шагах от себя ведьму — улыбающуюся, целую, хотя и с ужасными ожогами на шее.
— Ты?.. Где мой… Где все? — мне было тяжело дышать, а от её взгляда мучительно ныло в груди. — Влас!..
— Он тебя не слышит, — сказала женщина. — Бесполезно орать.
— Ты меня не тронешь, — решительно заявила я. Меч всё ещё был рядом, и мне казалось, что он дрожит, готовясь самостоятельно напасть на женщину.
— Хитрый Хранитель, — усмехнулась она. — Дал тебе такую мощную защиту! Удивительно, что он унизился до магии с людьми, тем более с женщиной. Уж как любит Вихря, а с проклятием ему не помог, оставил мучиться! А потом вдруг передумал, расщедрился.
Я сразу поняла, что она говорит про дракона Памяти.
— Не тебе судить о его решениях.
Женщина пожала плечами.
— Мне обидно, что всё против меня, а ведь я всего лишь хочу помочь! Было бы куда лучше, успей я забрать тебя до свадьбы. Теперь на тебе не только печать памяти, но ещё и защитная магия Вихря. Прочную он стену возвёл, любит тебя безмерно…
— Убери с меня эту штуку!
— Это приказ?
— Пока что просьба.
— Не могу, прости. Хочу, чтобы ты насладилась представлением, которое я для тебя приготовила. Оно ведь мной давно планировалось, Веда.
Я вывернула шею и увидела Власа, который глядел прямо на меня.
— На помощь!!! Влас!! Я здесь!..
Через мгновение стало ясно, что мужчина смотрит не на меня, а сквозь. Вид у него был пришибленный, болезненный и усталый. Он озирался, прислушивался, и порой тёр лоб. Потом откуда-то появился Слав, и они принялись что-то обсуждать.
Мне было велено молчать, но я не могла. Я звала супруга долго и упорно, веря, что магия падёт, и он разглядит меня, но всё было тщетно. Меня словно не существовало. Как будто я была стёрта, или сокрыта, или вовсе мертва… Солнце опустилось за горизонт, пошёл дождь. Я по-прежнему лежала под невидимым камнем, чувствуя, как слабею с каждым вздохом.
— Он меня не бросит! — упрямо сказала я.
— Да уже бросил, — отозвалась ведьма.
Теперь я не видела её, зато видела, как мужчины взошли на корабль. Люсьен среди них не было, но мне было всё равно.
— Почему они уходят? — едва справляясь с отчаянием, спросила я. — Ты что, ложь показываешь?
— Всё это правда, — ответила женщина спокойно. — Они действительно сейчас отплывут. Знаешь, почему? Просто они тебя не знают вовсе — я отлично умею портить память. Для них тебя не существует. Они знают лишь ту ложь, что я позволила им увидеть: мой обгорелый труп на берегу, меня мёртвую, которую они якобы победили. А что мужчинам ещё нужно? Главное, что противник повержен!
— Влас вспомнит! — покрываясь холодным потом, сказала я. — Он вернётся! Нельзя просто взять и всё стереть! Это ведь целая жизнь, это чувства…
— Можно, если постараться, — жёстко перебила меня колдунья. — Моей магии подвластно всё. И, кстати, останься ты дома, я бы насладилась его смертью. А так и руки марать неохота, ведь они отступили. Иногда я бываю милосердной.
— Ты врёшь! — отозвалась я, уверенная в своих словах. — На самом деле ты боишься Власа! Ты думаешь, что победила, но это не победа вовсе. Элик меня не забыл. Эльта меня помнит. Они расскажут остальным.
— Конечно же, расскажут, и это разобьёт заклятие. Но только будет уже поздно, потому что ты окажешься далеко отсюда, там, где любимый никогда тебя не найдёт. Ни-ко-гда, — наслаждаясь звуком своего голоса, сказала она. — Впрочем, у тебя есть выбор: принять новую жизнь или так и печалиться о старой.
— Чего ты хочешь? — выговорила я, наблюдая, как мужчины готовятся к отплытию.
— Твою силу. Ради неё всё затевалось. Ты должна будешь помочь мне, Веда, и тогда, возможно, я отпущу тебя домой.
— Не верь! — донеслось из тумана, и к нам вышла Люсьен. Вид у неё был такой же помятый, как у мужчин, на щеке расплывался громадный синяк.
— Пожалуйста, останови их! — взмолилась я. — Ты же можешь?
— Прости, Веда, но сейчас я не могу выбраться из поля действия магии, — ответила девушка. — Мы обе пленницы, хотя я уверена, что долго она нас сдерживать не сможет. Да ведь, мама? Всё-таки силы твои не бесконечны.
— Никуда вы от меня не денетесь! — с наигранной лаской отозвалась женщина. — Своенравные дочки, вам нужна строгая рука.