Волшебник на войне
Шрифт:
Дирк, грозно сверкая глазами, резко обернулся к ним, а рыцарь за его спиной потащил меч из ножен.
— Нет, — в отчаянии вскричала Кьяра. — Не надо! Я...
— Ни за что! — зарычал Колл.
— А ну пусти! — вскипел юный рыцарь. Все обернулись на их голоса. Впрочем, Дирк оглянулся лишь на мгновение — удостовериться, что дебошир так и не выхватил свой меч, ибо на руке его сомкнулась другая, раза в два больше.
— Потише, сэр, потише, — успокоительным тоном произнес Гар. — Что это за джентльмен, если он позволяет себе навязывать
— Не желает? Да еще как желает! С чего иначе она очаровывала только что всю публику?
— А с чего, скажите на милость, точно тем же занимались на сцене мужчины? — возразил Гар. — Или вы считаете, что они рассчитывали завоевать этим благосклонность зрительниц?
— Ну, нет, конечно! Мужчины — совсем другое дело!
— Увы, эта девушка и все ее подруги делали это по той же самой причине, что и мужчины, — рассудительно объяснил Гар. — Они разыграли представление для вашего удовольствия, а денег с этого имеют только то, что собрали у входа.
Парень свирепо уставился на него.
— Уж не хочешь ли ты сказать мне, что никто из этих женщин не продает своей благосклонности?
— Я сам этого ни разу не видел. — Гар умолчал о том, что знаком с труппой всего несколько дней. — Спросите лучше себя, сколько женщин из народа ложатся в постель к мужчинам, за которыми не замужем?
— Ну... они вроде не прочь, когда я их прошу об этом.
— Не прочь? — с сомнением в голосе переспросил Гар. — Или боятся отказать?
Рыцарь гордо выпрямился и расправил плечи.
— Посмотри на меня, парень! Какая женщина не пожелает лечь со мной?
— Любая, кроме тех, что в вас влюблены, — невозмутимо отвечал Гар. — А если вы тешите себя мыслью, что они с радостью ложатся спать с незнакомым им мужчиной, значит, вы просто обманываете себя. Любая из тех, кто так вольно обращается со своим телом, делает это от страха, или от голода, или от того и другого сразу.
Юнец смерил его высокомерным взглядом.
— Может, ты еще скажешь, что я не хорош собой как мужчина? Или что у меня некрасивое лицо?
— Не знаю, — признался Гар. — Я не женщина. Однако я знаю, что, каким бы ни был мужчина привлекательным, за женщиной надо ухаживать несколько дней — или недель, или месяцев, если уж на то пошло, — прежде чем она согласится разделить с ним ложе.
Юнец нахмурился и внимательнее всмотрелся в его лицо.
— Ты не похож на простолюдина. Кто ты?
Гар ехидно улыбнулся и отвечал тоном, прямо-таки заставлявшим усомниться в правдивости произносимых им слов:
— Ну, ну. Разве может лорд или хотя бы рыцарь разъезжать с труппой бродячих актеров? — Он пристально посмотрел тому в глаза.
Тот выдержал его взгляд, хотя и без излишней уверенности.
— Нет, — ответил он наконец. — Конечно, нет.
Колл услышал ответ, но услышал и тон, которым тот был произнесен. Ясное дело, Гар подтвердил догадку молодого нобля, и тот принял это как тайну, которую надлежит сохранить между ими двоими.
— Я Дандре, наследник герцога Монплезира, — представился рыцарь совершенно другим, полным почтительности голосом. — А вы, сэр?
— Гар, — отвечал великан. — Просто Гар. Как вы относитесь к своим сервам, милорд, — ведь наверняка как к людям, которых надо защищать... или, скажем, как к добру, которое нужно беречь для собственного удовольствия и развлечений?
— Разумеется, людей надо защищать! — возмутился юный лорд Дандре. — Понятно, что они должны заниматься своей работой, но долг их господина защищать и заботиться о них.
Гар кивнул:
— А что с сервами, которые вам не принадлежат?
— Ну... к ним надо относиться с тем же почтением, с каким относишься к любой другой чужой собственности... — Он неуверенно покосился на Кьяру, которая продолжала прижиматься к Коллу. — Вы... вы хотите сказать, я нарушил собственный кодекс?
— Нарушили, хотя, подозреваю, сами вы об этом даже не думали. Вы решили, что раз эта красавица актриса, то она с радостью примет ухаживания любого господина, — но если бы она была крепостной в ваших владениях, вы ведь не поступили бы так, нет?
— Ну уж не знаю... — задумчиво отвечал лорд Дандре. — Хотя среди крепостных девиц полно таких, какие не прочь отвечать на ухаживания лорда. Однако я никогда не преследовал тех, кто давал мне ясно понять, что им мое внимание не по душе. — Лицо его прояснилось, он повернулся к Кьяре и поклонился, галантно сорвав шляпу. — Прошу прощения, красавица. Я обознался.
— Конечно, милорд, — удивленно округлив глаза, отвечала Кьяра. — Спасибо. — Она удивленно покосилась на Гара, совершившего такое волшебство. Надо сказать, спутники молодого лорда смотрели на него с точно таким же изумлением, хотя и они призадумались над его словами.
— Вы все рыцари, — продолжал Гар. — Какую клятву вы приносите, когда посвящаетесь в орден? Лорд Дандре нахмурился.
— Ну, защищать Церковь и биться за правое дело, хоть нужда в этом, почитай, и не возникает в наши дни.
— А защищать слабых?
— Да, особенно честь леди... — Дандре вдруг осекся и снова посмотрел на Кьяру. — Но она же простая женщина, а не леди!
— Выходит, вам положено защищать только дам благородного происхождения?
Лорд Дандре в смятении посмотрел на Кьяру, а его приятели принялись хмуро перешептываться.
— Возможно, вы считали, что женщины из народа могут сами за себя постоять, — предположил Гар. — Но подумайте сами: вам ведь положено защищать и бедных, и тем сильнее, чем они слабее. А разве женщины-простолюдинки не слабы? И уж этих-то актеров, уверяю вас, иначе чем беднотой не назовешь.
Дружки притихли и понуро уставились на Гара.
— То есть вы хотите сказать, я должен защищать решительно всех женщин, — тихо пробормотал лорд Дандре, — а не только леди?
Гар кивнул:
— Если не потому, что они леди, то потому, что они бедны.