Волшебник в Хаосе
Шрифт:
Дирк, нахмурившись, повернулся к своей собеседнице:
— Мне казалось, что учить людей правильно жить — обязанность мудрецов.
— Это долг каждого человека! Каждый должен делать то, что может. Сквайры должны пытаться поступать, как мудрецы, подражая им в аскетизме и отсутствии себялюбия. Нам нравится роскошь и богатство, но мы стараемся никак не зависеть от них. Это — свидетельство того, что мы всегда готовы разделить наше богатство с нашими подданными, а многие из них видят и понимают это и, похоже, делают то же самое.
Нотка
— Вы чем-то обеспокоены.
От Дирка не укрылась перемена в тоне собеседницы.
Магда вздохнула.
— Мне всегда очень трудно общаться с братом, объяснять ему, почему так важно заботиться о повышении благосостояния иоменов. Я неизменно стараюсь внушить ему, что наша сила — в любви и верности наших подданных. Ведь они в минуту испытаний станут надежным щитом, способным отразить натиск врага. Он же считает, что все это — напрасная трата денег. Ему кажется, что приличная одежда иоменов — посягательство на нашу казну. Вместо этого можно было бы закупить больше доспехов и оружия.
— А вы не спрашивали его о том, действительно ли оружие — самое главное, что вам нужно?
— Нет, я бы никогда не осмелилась задать ему такой вопрос!
Дирк улыбнулся, будучи не в состоянии даже представить себе, как вообще можно рассердиться на эту женщину.
— Но ведь если иомены довольны жизнью, они и трудиться будут лучше, верно? — спросил он.
— Конечно же! — Глаза Магды восхитительно расширились. — Ведь они получают большие урожаи, чем крепостные крестьяне! Приносят больше зерна, больше фруктов. Они дают нам даже больше, чем оставляют себе для собственных нужд, так ведь?
— Да, видимо, так. Вам просто нужно когда-нибудь сесть и точно подсчитать приход и расход от ваших земель и земель других феодалов, определить, сколько денег идет на личные нужды иоменов и их семей. Я не сомневаюсь, вы увидите, что сальдо точно окажется в вашу пользу.
— А вы очень интересно мыслите, сержант! — одобрительно произнесла юная хозяйка Куилихена. — Похоже, вы не всегда были всего лишь сержантом. Я угадала?
— Если вы желаете знать, был ли я раньше офицером, то я отвечу утвердительно, — признался Дирк. — Когда бы я ни отправлялся в далекое путешествие, мне всегда приходилось начинать все сначала, каждый раз заново поднимаясь вверх по служебной лестнице.
— А вам часто приходится отправляться в далекие путешествия?
— Да. Главным образом для того, чтобы найти ту самую удивительную, единственную женщину, — ответил Дирк, глядя Магде прямо в глаза.
Она выдержала его взгляд, лишь слегка побледнев, замерла на мгновение, затем, покраснев, отвернулась.
— Желаю вам удачи в ваших поисках. Я свои поиски давно закончила. Цели своей достигла, однако счастья так и не нашла...
Дирк понял, что это предупреждение.
Присев рядом с Магдой, он спросил:
— Как же такое может быть?
— Я — вдова, — просто ответила юная женщина. — Вы вполне можете стать законным претендентом на мою руку и сердце.
— Когда вдову отличает столь ослепительная красота, как ваша, доблесть отступает в сторону, уступая место кокетству.
Магда подалась вперед и улыбнулась, однако губы ее задрожали, а в глазах блеснули слезы. Какое-то мгновение Дирк надеялся, что эти сочные губы сейчас откроются для поцелуя, но этого не произошло.
— Мой муж ушел из жизни, не оставив наследника, — проговорила Магда.
Она произнесла эти слова с такой щемящей грустью, что сердце Дирка екнуло. В эти секунды ему страстно захотелось обнять юную женщину и успокоить ее.
— Как это печально! Ничего не оставить после своей смерти!..
— Да, — грустно согласилась хозяйка Куилихена и на секунду нахмурилась. — У нас существует обычай, о котором вы скорее всего не знаете. Согласно ему, я не могу повторно выйти замуж.
— Что?.. — переспросил Дирк, но тут же осекся.
— Вы — чужестранец, и прибыли сюда из далекой страны. Вам не понять наших обычаев.
— Вы не совсем правы, — нахмурившись, сказал Дирк. — Но этот обычай мне представляется совершенно неправильным и довольно странным.
— Каким бы он ни был, но это наш обычай, — решительным тоном отозвалась Магда. — Детей у меня нет, значит, мне и в будущем не суждено обзавестись ими, а становиться чьей-то наложницей я не хочу. Вот поэтому-то я и вернулась в родные края. Если природа отказала мне в радости материнства, я могу по крайней мере хотя бы посвятить себя моему славному народу, среди которого я выросла. Теперь, я надеюсь, вы понимаете, почему я имею полное право подвергать свою жизнь риску на поле боя.
Дирк снова услышал грустную нотку в голосе Магды и снова подавил в себе желание заключить ее в объятия. Он ограничился лишь тем, что взял девушку за руку, не встретив никакого сопротивления.
— Простите меня, — сказал он, — но в вашем обычае я не вижу абсолютно никакого смысла. Может быть, он и подходит для женщины, пробывшей десять лет в браке и так и не родившей ребенка, но ни в коем случае не для юной девушки, которая была замужем всего лишь несколько недель. У вас наверняка еще могут быть дети, сударыня, если появится новый муж.
Дирк понял двусмысленность своих слов, и он выпустил руку Магды.
— Простите меня, миледи... Я вовсе не имел в виду то, что...
На глаза юной женщины навернулись слезы.
— Вы все правильно сказали, и в ваших словах нет ничего предосудительного. За эти несколько коротких минут вы вселили в меня больше надежды, чем все окружающие меня люди за последние годы.
Магда подалась вперед. Глаза ее возбужденно блестели, а губы разомкнулись в ожидании поцелуя.
Чувствуя, как учащенно забилось сердце, Дирк собрался с мужеством и, обняв ее, крепко поцеловал.